витанов, то язык был
староанглийским, то есть таким, каким говорили до
Завоевания и некоторое время после него. И Михаил всё прекрасно
понял, будто с самого рождения только на этом языке и
разговаривал.
— Прошу. — Скворцов отступил на шаг, пропуская на своё место
священника. Приглашение, кстати, было произнесено на том же языке,
что вышло автоматически.
Ну, поскольку проснуться не получалось, оставалось дождаться,
когда Джим найдёт его и вызовет скорую. До тех же пор, можно и
подыграть всему этому фарсу. Не каждый же день ты видишь и
чувствуешь старину так детально, даже если это алкогольный
бред.
— Мудрейшие! — начал священник. — Всем вам известен крах
Годвинсона при Гастингсе! —
витаны отреагировали на это ругательствами, но не в
сторону упомянутогоГодвинсона, а в
сторону «Бастарда».
Теперь-то Михаил и понял обстоятельства бреда.
Витенагемот ещё существует, а Годвинсон,
который Гарольд — нет. Это означало, что на происходящее он ныне
смотрит глазами последнего названного короля Англии из
Уэссекской Династии — Эдгара. Точная дата собрания
неизвестна, однако все историки сходиться во мнении, что это было в
конце октября 1066-ого года, за пару недель до того, как Вильгельм
Завоеватель окружил войсками Лондон, в котором все эти люди,
включая Скворцова, сейчас и находились.
— Но это не повод идти к нему на поклон! — тем временем,
продолжал священник. — Тысячи воинов отступили на север, их нужно
только собрать! — это вызвало несколько радостных
вскриков, но, в основном, все молчали, слушая, как
предположил Михаил, Архиепископа Кентерберийского. Как там его
звали? Стигма? Что-то похожее, историк откровенно не помнил. В
памяти был только факт, что он одним из первых членов национальной
партии перешел на сторону Вильгельма, потянув за собой других. — У
нас есть люди! Их нужно только позвать! Поверьте мне, никто из них
не хочет подчиняться нормандскому псу! Я говорил с многими из вас!
Но я повторю для всех! Нам нужна херегельда!
Сейчас!
«Херегельда... Хм...» — историк зацепился за
знакомое слово. Это был поземельный налог, собираемый для борьбы со
скандинавскими налетчиками. Изначально они называли датскими
деньгами, и были предназначены для дани скандинавам, но,
постепенно, они стали переходить на военные и гражданские нужды,
становясь важными приливами в государственную казну. Эдуард
Исповедник отменил этот налог чуть более десяти лет назад от
нынешнего момента, а, до этого, каждый год он приносил в казну
около восьмидесяти тысяч килограмм серебром.