И при всем этом, будучи одним из трех
неофициальных правителей страны, он, первый из триумвирата,
вынужден слушать пропагандистскую трескотню в стиле бульварной
прессы, граничащую с бесцеремонной выволочкой. Пустая трата
драгоценного времени, от которой никуда не деться, потому что будь
ты хоть первым военным в рейхе, но официальная власть принадлежит
невысокому сухорукому человеку. По его желанию будь любезен явиться
на зов и терпеливо слушать о том, что необходимо сплотиться,
претерпевать и преодолевать во имя «civis germanus sum», Аттилы и
господь знает чего еще.
Кёнена вновь перекосило, даже не
столько от воспоминаний о собственно «беседе» с кайзером, сколько
от мысли о том, что он предпринял после нее, приняв окончательное
решение. Решение болезненное, тяжелое, даже опасное, но – он
искренне надеялся на это – необходимое и своевременное.
Кёнен взглянул на сидевшего напротив
Людендорфа. Генерал-квартирмейстер развернул «Франкфуртер Цайтунг»,
укрывшись за ней как за щитом. Кёнен против воли мрачно усмехнулся
– выбор газеты показался ему символичным. Умеренная «ФЦ» с
минувшего года, после осторожной критики тотальной милитаризации
страны, считалась почти «неблагонадежной», балансируя на грани
закрытия. Не то, что читать - просто взять ее в руки честному
немецкому офицеру считалось в высшей степени непатриотично. Тем
более, после принятия закона «О клевете» …
В дверь купе постучали, негромко, но
уверенно. Пришедший в этот поздний час не просил о встрече, а
сообщал о прибытии, поэтому почти сразу же дверь открылась и в
помещение ступил молодой человек, больше всего похожий на
довоенного банковского служащего. Не то, чтобы из руководства, но и
несколько выше среднего уровня. Румяный, пухлощекий, хотя и с
чрезмерно тонкими губами, всем своим видом излучающий оптимизм и
веру в лучшее. Взгляд Кёнена, привычный к всевозможным мундирам и
форменной одежде, споткнулся о вызывающе гражданский костюм с
вязаным галстуком и краешком белоснежного платка, щегольски
выглядывающего из кармана на груди.
- Добрый день, господа, - с этими
словами молодой человек не спрашивая разрешения присел на диван,
легким, почти незаметным движением аккуратно поддернув брюки. – В
высшей степени рад нашей встрече. Вызывает сожаление лишь то, что
она состоялась так поздно…