– Или князья московские, или
киевские, у них благодати не меньше… Или астраханские ханы, или
крымские, или казанские… Пифагорыч, без Бориса всем благодать,
кроме нас. А от меня там ничего не зависит, нас человек сорок
соберут.
– Все равно смотри в оба! Наведут
морок на сорок волхвов, что им стоит…
– Не так-то это просто – навести
морок на сорок волхвов, – вздохнул Млад и в первый раз подумал: а
почему позвали именно его? Он не так силен в волховании, есть
гадатели и посильнее.
Студенты не дали Пифагорычу
высказаться до конца. Впрочем, о боярах и иноземных жрецах он мог
брюзжать бесконечно, переливая свое возмущение из пустого в
порожнее. Млад не любил подобных разговоров, от них он чувствовал
себя соломинкой, которую несет стремительное течение ручья.
Соломинкой, которая по своей воле не может даже прибиться к
берегу.
Сегодня на диспут пришли в основном
ребята с первой ступени, и оказалось их раза в два больше, чем
рассчитывал Млад: человек двадцать. Он ощутил легкий укол: неужели
его объяснения столь непонятны, что большинству студентов не
хватает лекций? Ходить на диспуты было вовсе необязательно…
– Я надеюсь, все собрались? – спросил
он скорей смущенно, чем недовольно, и подвинул скамейку к переднему
столу.
– Млад Мстиславич, а правду нам
сказала третья ступень, что к тебе на диспуты без меда приходить
нельзя? – развязно спросил кто-то из заднего ряда.
– Можно. Можно и без меда, – Млад
вздохнул: студенты никогда его ни во что не ставили – строгим
наставником он не был.
– А с медом? – полюбопытствовал тот
же голос.
– И с медом тоже можно… – вздохнул
Млад еще тяжелей.
По рядам студентов сразу прошло
оживление, глухо стукнули деревянные кружки, а потом на второй стол
с грохотом взгромоздили ведерный бочонок.
– Подготовились, значит? – хмыкнул
Млад. – Ну, тогда скамейки вокруг печки ставьте… Чего за столами
сидеть, как на лекции?
Они только этого и ждали: загремели
столами, сдвигая их в стороны, зашумели радостно, словно
предвкушали пирушку, а не диспут. Младу в руки сунули полную кружку
теплого меда и не стали дожидаться, когда он предложит задавать
вопросы.
– Млад Мстиславич, а это правда, что
ты шаман?
– Правда. Летом увидите.
– А шаманом может каждый стать, если
долго учиться?
– Нет, разумеется.
Сразу же раздался обиженный стон и
вслед за ним – шепот: