Впрочем,
варварские вкусы в оружии были наименьшей из проблем. связанных с
сальваторцами.
Хольг
машинально потер правый бок, который все еще болел. Срастающимся
ребрам требовался покой, а именно этого хозяин им предоставить не
мог. Теперь, под новыми хозяевами, ганза работала в два раза
интенсивнее, получая в два раза меньше. Но по крайней мере,
компания сохранила жизнь.
В Бейруте
практически не оставалось государственного присутствия, которое
могло бы придать смысл понятию «контрабанда». Однако в нем набирали
силу картели, которые очень косо глядели в сторону
нелицензированных продавцов и внегильдийских торговцев. Поэтому,
если раньше романтики с большой дороги опасались полиции, то нынче
следовало оглядываться в опасении кригскнехтов и пинкертонов. У
«муравьев» здесь были на удивление неплохие знакомства и связи, так
что риск оказывался минимальным, и тем не менее все работали
споро.
Хольг
вытащил из кармана спичечный коробок, достал из него комок
прессованного бетеля со щепоткой извести. Жвачку кинул в рот,
коробок бросил на землю и притоптал каблуком. Фюрер терпеть не мог
бетеля, но в умеренных дозах восточная гадость тонизировала, а
бодрость ума и тела - то в чем он сегодня очень нуждался. Вязкая
масса сушила рот и горчила, но Хольг методично размалывал ее
челюстями, не обращая внимания на тупую боль в сломанных
зубах.
Хесус
перехватил недоброжелательный взгляд фюрера и злобно ощерился.
Прогавкал короткую фразу на том, что считал французским наречием.
Хольг щелкнул пальцами у челюсти и односложно сказал:
-
Болят.
Мекс
улыбнулся и кивнул, корча умилительную рожу. Именно он в свое время
оставил Хольга без нескольких зубов. Хесус согнал улыбку и
разразился потоком слов. Фюрер как обычно почти ничего не понял, но
отреагировал привычно - опустил голову, принял подобострастную позу
и быстро пробормотал череду извинений. Их в свою очередь наверняка
не понял «муравей», но здесь имели значение не слова, а тон и
поза.
Все прочие
- ганза и трое носильщиков принимающей стороны работали не поднимая
глаз, в молчании. Даже Родригес перетаскивала маленькие ящички с
дефицитными медикаментами. В иных обстоятельствах фюрер помог бы,
но «мексы» вообще не понимали, как может работать главарь. Тем
самым, Хольг сразу опустил бы себя до уровня тягловой лошади,
утратив даже подобие уважения.