- Спасибо, я выпью позже, -
непреклонно повторил Гильермо, который, конечно, был человеком
смиренным, однако не любил, когда на него начинали давить по
непонятному поводу. Получилось резковато, но горячая чашка начала
ощутимо печь пальцы. Монах ждал, когда же нашествие закончится,
чтобы, наконец, поставить ее куда-нибудь. На стол не хотелось -
полировка сверкала, будто чистейшая водная гладь под утренним
солнцем. Температура убила бы это произведение искусства в пару
секунд.
Слуга поджал губы, его руки дрогнули
совсем явственно, в глазах мелькнул неприкрытый страх. Гильермо
понял, что, скорее всего, нарушил какие-то строгие нормы этикета,
совершенно непростительные для постояльца. Однако упрямство и
раздражение пересилили чувство неловкости. В конце концов, он не
просил ни этого номера, ни отеля для королей и магнатов. И
грандиозную кровать... И чаю тоже не просил!
- Нет, - четко и прямо сказал
Гильермо.
На мгновение в номере повисла тишина,
в которую мягко вплетался шум вечернего Бейрута.
- Жаль, - ответил из-за спины первый
охранник, открывая настежь балконную дверь. - Франц будет
огорчен.
Второй снял с плеча слуги широкое
полотенце из кремового полотна с лохматой каймой и провернул
несколько раз, превращая в жгут.
- Тогда мы рекомендуем вам вечернюю
прогулку на свежем воздухе.
Случается, что даже профессионалы
допускают ошибки. Постфактум - очевидно и предельно глупые, однако
на конкретный момент кажущиеся вполне естественными. Незваные гости
были уверены, что им никто не воспрепятствует. Что немолодой уже
Гильермо точно не представлял ни малейшей угрозы, что его спутники
отошли ко сну по своим номерам. Поэтому люди с «чаем» полностью
сосредоточились на текущей работе, которую следовало исполнить как
можно более чисто и аккуратно. И пропустили тихо открывшуюся дверь.
Впрочем, здесь помог еще и высший класс отеля «Chateau», где
дверные петли никогда не скрипели.
Гильермо не видел покойников иначе,
нежели в гробу и никогда не слышал звук пистолетного выстрела, тем
более с глушителем. Поэтому в первое мгновение он не понял, что
случилось. По ушам ударил резкий, жесткий звук, похожий на удар
молотка, что разом вбивает гвоздь по самую шляпку. И еще клацнул
металл, как удар двух напильников. Один из черных костюмов, тот,
который уже подступил к Леону с полотенцем, споткнулся на ровном
месте, пошатнулся и уронил жгут. Снова повторился тот же сдвоенный
звук - щелкающий «деревянный» стук и лязг металла. Костюм все так
же молча упал, стукнувшись головой о стекло «итальянского» балкона.
В электрическом свете повисло туманное облачко карминового цвета,
как будто из косметического пульверизатора распылили порцию
краски.