Байнет за
три громадных шага добрался до лифта, чьи дверцы едва-едва
открылись полностью. За это время он еще дважды выстрелил по
направлению двери, удерживая вторую группу ассасинов на лестнице.
Убийца в лифте нажал на спуск, и, не забрось Штык спутников обратно
в номер, их изрешетило бы одной очередью. В следующее мгновение
Байнет налетел на стрелка всем своим немалым весом и вместе с ним
ворвался в лифт.
- Господи,
помилуй, - прошептал Франц, ставя на ноги упавшего Гильермо, тряся
и кантуя подопечного, будто ростовой манекен. За открытой дверью
происходило что-то скверное и человекоубийственное. Леон хотел
сказать что-нибудь молитвенное, то ли за успех Байнета, то ли за
прекращение кровопролития, но все происходило слишком
быстро.
В лифте
оказалось двое, как и ожидал монах. Неожиданный прорыв Андерсена в
ближний бой на мгновение выбил их из колеи, и Байнет использовал с
толком каждую долю секунды. Трижды выстрелил револьвер в его левой
руке, полотенце на оружии заглушило и без того не слишком громкий
шум. Ловким движением Штык подцепил ствол второго убийцы,
направленный прямо в живот Байнета, дернул вверх и в строну за миг
до того, как палец умирающего нажал спуск в последней конвульсии.
Один из трех плафонов осыпался дождем осколков, мигнул и
погас.
- Франц,
пошел! - гаркнул Байнет, высовываясь из лифта.
Еще выстрел
из револьвера в сторону двери, пока открытый боек не закусил таки
ткань. Заклацал пистолет, посылая пулю за пулей в стекло, которое и
без того уже походило на картину сюрреалиста - сплошные дыры и
трещины.
Один.
Два.
С
опустошающей очевидностью Байнет чувствовал, как умирает время,
столь успешно отыгранное им в самом начале схватки.
Три.
Если сейчас
Франц и Гильермо не покинут номер - те, на лестнице, сориентируются
и задавят одиночку с пистолетом автоматическим огнем. Будет шумно,
громко, грязно, скандально, однако Леон Боскэ все-таки умрет, а
дело кардинала Морхауза погибнет.
- Франц! -
уже в голос заорал Байнет.
Четыре.
Пять. В магазине восемь патронов, значит оружие пусто. Щелчок - и
магазин упал, а Штык уже доставал из кожаного подсумка
новый.
Топот ног
из-за спины, приглушенный ковром - все-таки они поняли и поспешили.
Поворот замка в одной из дверей - кто-то решил побродить за полночь
или полюбопытствовал, что происходит. И две вспышки за той стороной
расстрелянной двери - противники тоже сообразили, что пора
действовать. Пули выбивали щепки из драгоценных панелей мореного
дуба, стоимостью три тысячи франков за килограмм. Пара светильников
погасла, рассыпавшись хрустальной пылью. Нелепо взмахнул руками и
упал мальчишка в ливрее, прижимавшийся к стене в немом
ужасе.