Однако
Бейрут был еще слишком архаичен и одновременно слишком юн для
такого статуса, поэтому в его транспортной сети оставалось место и
для более традиционных форм сообщения. Город обслуживали сразу три
настоящих вокзала, причудливо сочетающих новое и старое.
Здесь можно
было встретить новейший электровоз, курсирующий по элитным линиям
«ExpressZug» - для состоятельных и достойных пассажиров, посадка на
отдельных платформах, под охраной профессиональных пинкертонов.
Можно было сесть на экономичный дизельный «стример» в обтекаемом
кожухе-пуле. А если в карманах совсем пусто - оставались поезда,
словно шагнувшие из предыдущего, девятнадцатого века. Из тех
времен, когда экономику и паровозы двигал пар, а химия еще не
научилась выжимать из угля «carburant en
pierre»[1], то есть
газойль.
Впрочем,
паровозами странствовали не только бедняки, но и просто люди,
которые не желали привлекать к себе лишнего внимания. А еще
железнодорожные картели Востока (как основные контрабандисты
региона) очень не любили «муравьев» и потому разным латиносам вход
на вокзалы был заказан. Таким образом, выбор - каким образом
покинуть Бейрут - для Хольга был очевиден с самого
начала.
Северный
вокзал был безымянным и носил только порядковый номер. Строго
говоря, он вообще не предназначался для пассажиров, только грузовой
оборот. Однако отсюда можно было уехать с относительным (очень
относительным, прямо скажем) комфортом, пользуясь официальными
оговорками законодательства «о сверхнормативной нагрузке», в
которую включались целые составы.
До поезда
оставалось еще тридцать минут.
Хольг потер
ладони, которые немилосердно потели - личная реакция на стресс и
опасность. Машинально провел ладонью по куртке, ощупывая контуры
конверта во внутреннем кармане. Франки, которые принимают по всему
миру, даже в России. И эскудо, с ними сложнее, но валюта тоже
достаточно устойчивая, сгодится резервом на черный день. Сделал
жест, призывая спутников ко вниманию. Ганза обступила командира, а
Родригес наоборот, чуть отодвинулась и как бы невзначай положила
руку на скрытую рукоять любимого револьвера «Echeverria». Просто
так, на всякий случай, если кому-нибудь взбредет в голову
устраивать пересмотр договоренностей прямо здесь, неподалеку от
входа на охраняемую территорию вокзала номер три.