Риман
подавил острое желание скрипнуть зубами. Это был «черный», гнилой
контракт. Гнилой со всех сторон. Но при такой сумме отвертеться от
него вряд ли удастся. Только не теперь, когда проклятый Капитан
Торрес подложил «Десперу» роскошную, хорошо выдержанную на солнце
дохлую свинью, сорвав сразу два выгодных дела, под которые уже были
заведены немалые расходы. Потери требовалось компенсировать, и
быстро.
- Давайте
проясним еще один момент, - с преувеличенной вежливостью, очень
ровно вымолвил Риман. - Если мы возьмемся за это дело...
«Когда,
черт побери, мы возьмемся за это дело, чтоб вас всех... за такие то
деньги!»
- ... И
найдем этого человека, что нам в точности следует с ним сделать? С
ним, его охраной, а так же возможными спутниками.
Посредник
повторил жест с горлом.
Риман
медленно покачал головой.
- Нет, так
не пойдет, - сказал он. - У нас специфическая работа. Неизвестно,
где он окажется, кто с ним будет, в каких обстоятельствах. Это
может произойти в церкви, на ярмарке, в деревне, на свадьбе или
похоронах. Всякое случалось.
Посредник
молчал, пауза затягивалась. Но Риман был намерен получить ответ.
предельно четкий и не допускающий толкования. Он терпеливо ждал. И
посредник сдался.
- Когда вы
их найдете... - он потер ладони, которые, похоже, немилосердно
потели, на тонкой ткани проступили темные пятна.
- Убейте
всех, без исключения.
Маленькая
птица ударилась в окно, не то по ошибке, не то желая пробиться
внутрь по какой-то своей птичьей надобности. Может воробей, а может
еще какая пичужка. Так или иначе, два человека, разделенные столом,
даже глазом не повели. Кардинал-диакон и кардинал-вице-канцлер
смотрели друг на друга, как будто измеряя силу воли в затянувшемся
противостоянии.
Хотя,
сказать по правде, здесь не было никакого противостояния. Для
единоборства необходимо хотя бы условное равенство сил. Здесь же
одна сторона категорически нуждалась, а вторая - прекрасно о сем
знала.
- Мне нужна
помощь, - сказал, наконец, Морхауз.
- Помнится,
ты уже обращался ко мне с подобной просьбой, - вздохнул ди Конти,
приглаживая седую невесомую бороду. - Это входит в привычку,
которую я не одобряю. Ты еще не расплатился за прошлый дар, так что
наши отношения обретают явственный характер подаяния.
Уголино
прищурился, зрачки его сверкнули двумя льдинками.