-
Отодвинься подальше, - велел фюрер, и Гильермо поспешно исполнил
указание.
Хольг
подождал, пока Леон встанет на ноги и неверными шагами не отойдет.
Затем негромко спросил:
- Что будем
делать? Какие предложения?
Родригес
отозвалась первой, крутя в руках так и не спрятанный
нож:
- Он
монах... и будущий папа.
По тону
девушки было решительно неясно, то ли она преисполнена
благоговения, то ли нет. Похоже, Родригес и сама еще не решила, что
же следует сделать с попом.
- Убить его
к чертям собачьим, как ты и хотел, - Кот, напротив, оказался прям и
краток. - Мы троих потеряли. Уже. И его точно будут искать
дальше.
Хольг бегло
скользнул взглядом по китайцу и оставшемуся в живых негру. Не
столько спрашивая, сколько уверяясь, что сказать им нечего. Чжу и в
самом деле промолчал, кривясь в болезненной гримасе. А вот
чернокожий внезапно поднял руку, словно школьник, готовый ответить
строгому учителю.
- Говори, -
бросил Хольг.
- Денги, -
вымолвил Бонга и взмахнул руками, осторожно, чтобы не дай бог
никого не задеть. - Много денги.
- Тупая
черная обезьяна, - проскрипел Кот.
- А ведь он
прав, - вдруг сказал фюрер.
- Командир,
у нас троих уже недочет, - морщась выговорил пулеметчик. - Мне
башку подломили, узкоглазому отстрелили кусок жопы. И не отстанут.
Тут большие люди интерес имеют. Мы для них что гильзы - смел в
сторонку и забыл.
Кот перевел
дух. Хольг молча ждал.
- Ты все
верно хотел, кончить его здесь и кинуть жмура. Пусть там сами
разбираются, - уговаривал пулеметчик.
- Друг, ты
прав... - выговорил фюрер, подбирая слова, как будто не спорил, а
размышлял вслух. - Только до конца не додумал. Тут интерес больших
людей. И с нами никто не торговался, сразу открыли огонь. Смекаешь?
Заказ был не только на попа. На всех, кто был с ним. Бросим мы его
здесь или нет, даже если подарим в белой ленточке - нас все равно
поубивают. Всех.
Кот шепотом
выругался, щурясь и сжимая кулаки. На глазах у него выступили
слезы, однако определенно не от сентиментальности. Скорее от боли,
помноженной на злость.
- Падаль, -
с чувством выдохнул пулеметчик, глядя на Леона, как солдат на вошь.
- Чтоб ты сдох.
- Он не
виноват, - тихо сказала Родригес. - Посмотри на него. Обычный
сельский священник. Он же как щенок, ни жизни, ни крови не
видел.
- А ты это
Рыжему скажи. Или Мунису, - злобно выпалил украинец. - На них и
жизни, и крови хватило. Так хватило, что не унесли!