-
Провокация, - сначала выдохнул Боскэ, а затем уже подумал над
сказанным.
- Именно.
Против Престейна выступили великие князья, они хотели получать
доходы с россыпей единолично. Но американец решил показать, что
кидать его обходится дороже, чем договариваться. И он просто
обесценил передаваемые активы. Штрейки устроили волнения, а
наемники под предлогом подавления восстания ... стерли все в
отравленную пыль. Работники пошли по графе сопутствующего ущерба.
Они вообще никому не были нужны, требовалось уничтожить лишь
дорогое оборудование и дороги. Так говорили...
Хольг
скрестил руки на груди, посмотрел на закат. Багровое пламя сжалось
в узкую полосу, перечеркнуло небо чуть выше темного
горизонта.
- Вот такая
она, настоящая жизнь, ваше святейшество, - саркастически сообщил
фюрер. - В ней нет смысла быть ни холодным, ни горячим. Это все
равно всем безразлично. Даже богу.
- Ты... вы
неправы, - сказал доминиканец, прижимая обе руки к груди, там, где
под грязной пропотевшей одеждой висел на простой бечевке деревянный
крест.
- Я прав.
Богу нет до нас дела. Если он и есть, то где же его всемогущая
рука? - Олег испытующе посмотрел прямо в глаза Боскэ, и под его
взглядом Гильермо склонил голову.
- В чем
заключался божий промысел, когда умерли мои
девчонки?
Доминиканец
сглотнул. У него имелся ответ на этот вопрос. Несчастный
контрабандист был не первым и не последним человеком, который
вопрошал - если Бог существует, откуда в мире столько зла? Но...
Одно дело, читать Книгу, в которой давным-давно написано все, чтобы
провести человека по дороге мирских страданий к блаженству единения
с Богом. И совсем другое - рассказывать о Божьем Промысле тому,
кого жизнь бездумно и равнодушно переехала, как дворнягу
колесом.
- У меня
нет ответа, - вымолвил Гильермо. - Нет ответа, который вы приняли
бы ... Олег.
Фюрер чуть
изменился в лице, затем вспомнил, что его имя называл Торрес. Надо
же, у попа хорошая память.
- У меня
есть только вера, - печально качнул головой доминиканец. - И я
думаю, вы не захотите разделить ее со мной.
- Нет. Не
захочу. Я верю в то, что завтра мы должны прибыть в Дашур. И если
враги нас найдут, остановит их не вера, а наше оружие. Если
повезет. А если не повезет... Всем плевать. Таков настоящий
мир.
-
Возможно... - голос Гильермо прошелестел, словно лист на ветру, так
тихо, что Хольг сначала не расслышал и собрался было вернуться к
грузовику.