- Как ты
можешь?! - бросил монах прямо в лицо фюреру. - Как ты можешь
говорить об этом всем так, будто ...
Доминиканец
запнулся, но выразить всю глубину чувств смог только
цитатой:
- Ты ни
холоден, ни горяч, если бы ты был холоден, или горяч!
- Иоанн
Богослов, - хмыкнул фюрер. - Я читал его в школе, на уроках закона
божьего. Да, поп, я теперь не холодный и не горячий...
- Что тебя
сломало? - Гильермо говорил так, словно горло ему стиснула
невидимая рука. - Почему ты стал ... таким?
Хольг
молчал долго. Сначала Боскэ думал, что фюрер его снова изобьет и
почти ждал этого. Что угодно, лишь бы сбросить морок безысходности.
Но фюрер, казалось, даже не смотрел в сторону доминиканца. И
заговорил в тот момент, когда Боскэ уже решил, что ничего не
будет.
- У меня
были две сестры, поп. И много долгов. Чтобы их погасить, я заключил
контракт... с теми... в общем, с людьми, которых лучше обходить
стороной. Я расплатился с одними долгами, но оказался должен снова.
Контракт был составлен по новой, «лионской» системе и допускал
перенос обязательств должника на его родственников. Но получилось
так, что я ... пропал. На несколько месяцев. Когда деньги перестали
поступать на счет, взыскание было предъявлено, а затем
исполнено.
Гильермо
перекрестился.
- О, нет, -
развеял его жуткие фантазии Хольг. - Ничего ужасного, мы же не в
дикарском обществе. Белые стоят выше разных ниггеров, их не
рекомендуется заковывать в цепи и продавать в бордели совсем уж
явно. Довольно простая работа домашней прислугой на Дальнем
Востоке. Картельное производство, золотые и платиновые россыпи. А
потом...
Фюрер еще
немного помолчал.
- А потом
случился бунт. Работники требовали повысить жалование на пару
рублей. Вместо подавления администрация устроила полное
уничтожение. Наемники залили все ипритом и взорвали даже собачьи
будки. Несогласование вышло... прислугу должны были вывезти, но
опоздали, а криги начали операцию раньше запланированного. Накрыло
всех. Когда я вернулся ... к людям и цивилизации, то остался
один.
Гильермо
посмотрел в лицо фюреру. Он ожидал увидеть хоть что-то, хотя бы
тень слез. Однако лицо Олега не выражало ничего, глаза его были
сухи и безразличны, как стеклянные шарики, что вставляют чучелам.
Только усталость.
- Потом
пошел слух... Что концерн Престейнов был в доле с местными, но
через суд потерял свою часть производства. Престейн должен был
отдать все активы по разработке россыпей.