Тут он совсем сконфузился, забыв имя
собеседника (если так можно назвать человека, пока что не
проронившего ни единого слова). Монах почувствовал, как густая
краска заливает лицо. Такого позора ему еще не доводилось
переживать... А ведь буквально четверть часа назад он грезил о
карах для нерадивых государей.
- Александр, - брюзгливо подсказал
кардинал, мрачно хмурясь. Хотя это казалось совершенно невозможным,
его губы утончились еще больше.
- Александр... - послушно повторил
монах и в очередной раз запнулся, думая, что же делать дальше.
Наконец он решил, что молитва - это всегда хорошее решение в любых
сложных ситуациях и начал. - Господи, вот уже заканчивается этот
день, и перед ночным покоем я хочу душою вознестись к Тебе...
- Оставьте, брат мой, - все так же
брюзгливо и мрачно оборвал его кардинал. - Не сомневаюсь, что вы в
должной мере благочестивы, и я вызвал вас не для молитвы.
Ошеломленный Гильермо закрыл рот,
открыл и закрыл вновь. Видимо со стороны это казалось потешным,
потому что Морхауз усмехнулся. При его насупленной физиономии
выглядело это страшновато, а прозвучало скорее, как злобное
фырканье. Однако настроение кардинала похоже несколько улучшилось,
и он начал разговор чуть более дружелюбно:
- Скажите, брат Гильермо...
Кардинал рассеянно погладил мягкую
ткань пелерины с откинутым капюшоном, которую не снял даже несмотря
на очень теплый вечер. Глянул на лампу, что стояла у самой двери -
в монастыре не было электричества и даже самым важным гостям
приходилось довольствоваться керосиновым светильником. Вздохнул с
плохо сдерживаемым раздражением, как человек, вынужденный мириться
с нечеловеческими условиями быта.
- А почему вас назвали Леоном? -
неожиданно сменил тему разговора кардинал.
- Гильермо Леон Боскэ, - машинально
ответил монах, все происходящее удивляло его безмерно. Обитель была
маленькой и практически никогда не удостаивалась визитов
сколь-нибудь высоких особ. Поэтому Гильермо очень слабо представлял
себе, как должны выглядеть и вести себя столь близкие к святому
престолу люди, как епископы и кардиналы. Но в любом случае - как-то
совершенно по-иному.
Он устыдил себя за недостойные,
неправильные мысли и склонил голову под пронизывающим взглядом
Морхауза.
- Я подкидыш и не знал своих
родителей. «Bosque» по-испански «лес», меня нашли на окраине
города, почти в лесу ... кажется. А Леоном меня назвали в честь
Леона Тавматурга...