Удар. Грохот - страшный,
раскалывающий вселенную. И снова удар. Выстрел? Его уже убили?
Неужели именно так и выглядит
смерть...
Его со страшной силой бросило вверх.
Где-то совсем рядом взревел клаксон и, почти одновременно на
африканскую пустыню пролился отборный мат на полудюжине языков.
- Чунго! Протри глаза, он же в
человеческий рост!
- Что? Лек мих ам арш!
- Хальт ди фоцце, йото!..
Жуткая смесь французского, испанского
и немецкого, искаженная глотками, привыкшими к собственным
наречиям, вернула его к жизни. Вырвала из кошмара, повторявшегося
вновь и вновь.
Проклятый пень, не замеченный первым
водителем маленького каравана, остался позади, выброшенный из-под
неудачливой машины. Им повезло, что во главе колонны шёл
оригинальный парижский «Renault MH Sahara».
- Хольг, подъем, - повторила
Родригес, не выпуская автомобильный руль, чуть повернув голову в
сторону заснувшего командира. - Скоро пять часов, время
кричальника.
Хольг поморщился, повел плечами,
насколько позволяло тесное сиденье. Прищурился, глядя на часы -
круглые, на вид старые, как сама Африка. Сияющие психоделической
смесью красок облезлого и окислившегося корпуса.
Точно, без четверти пять.
Он поправил старый надежный БАР под
рукой, привычно провел рукой по увеличенному магазину на двадцать
пять патронов.
- Тормозим, - негромко скомандовал
фюрер, зажав тангенту малой рации. - В сторону вправо. Макс, тащи
стреляло на крышу. Хохол, знаешь, что делать. Негры - по сторонам.
Чжу крутит шарманку.
Небольшой караван из трех машин
сбавил скорость и собрался из растянутой цепочки в плотную группу.
Родригес сдула некстати упавшую на лицо прядь светлых волос и
выкрутила руль в сторону, съезжая с трассы.
Кругом расстилался какой-то почти
марсианский пейзаж. Унылая равнина, в которой торчали беспорядочно
разбросанные горы, не горы, в общем какие-то «образования», похожие
на расшатанные серо-желтые зубы курильщика. Песок, камни и низкое
небо, готовое обвалиться на голову всем миру. Все тоскливое,
печальное, безысходное.
Машины стали тесно, нос к корме, все
три одна за другой. Два трехосных «Рено» и старый французский
грузовик с крытым кузовом. Родригес повернула ключ зажигания, мотор
затих. Девушка пригладила волосы, сноровисто достала здоровенный
револьвер «Echeverria» и провернула барабан.
Хольг открыл скрипучую дверцу со своей стороны и выбрался наружу.
Как обычно - было нелегко, нога не поддерживала такую
эквилибристику. И как обычно - он справился, почти без заминки,
ухватившись за специально привинченную для опоры скобу.