Осиротела в семь ходов[3], по-нашему лет. Поскиталась по
родственникам, пока не оказалась у дальнего, весьма жадного
троюродного дядюшки, который и сговорился о свадьбе. А попросту –
продал племянницу и забыл о ее существовании. Сколько бы девочка
ему ни писала, ответа не получила ни разу. Его не заботил вопрос, а
с чего это герцогу Дарремскому, обладателю обширных плодородных
земель, не последнему человеку в королевстве, пришло в голову
обратить свой взор на бесприданницу, пусть и леди.
Толку-то от древнего обнищавшего рода? Да, ее родословная
позволила выйти в свет и быть представленной ко двору, где она
надеялась найти подходящую партию. На этом все. Особого успеха
девочка, естественно, не имела. И не потому, что не обладала
красотой, внешностью Священная Пара щедро ее наградила. А толку,
если за душой ни гроша?
Платье старое, пусть и чистое, нештопаное, из драгоценностей
лишь кулон на хилой цепочке – единственная память о матери.
Встречают-то по одежке... Да и без приданого даже вдовцы особого
расположения не выказывали.
На самом деле Стейзи не была глупышкой и особых иллюзий на свой
счет не питала. А потому на сладкие речи не велась, кусты роз в
парках исследовать с молодчиками не собиралась, и посему уехала в
дом дядюшки не солоно хлебавши.
Замуж девочку никто так и не позвал, а тешить собой удаль
молодецкую Стейзи не позволила. Только спустя два вехимана[4]
объявился герцог, страстно желавший получить ее руку и чрево.
Анастейзу можно было назвать сильным человеком. Первые три с
половиной года из пяти, что она находилась тут, юная герцогиня еще
пыталась бороться с властной натурой Сарвенды. Но пять выкидышей,
два мертворожденных ребенка и постоянное, считай, осадное положение
в своем же доме ее все-таки сломали.
Последняя беременность далась Анастейзе тяжело. Постоянные
насмешки, напоминания о том, что ее кровь оказалась бракованной,
раз она разродиться здоровым дитя не может, отразились на ее
состоянии не лучшим образом. В конце концов, любой бы сломался,
если бы на него все время оказывалось давление, и не только
психически, но и физически.
Близость с мужем иначе как насилием назвать было нельзя. Ни разу
он ее не приласкал, брал грубо, желая поскорее отделаться и зачать
наследника. Даже в брачную ночь не пожалел.