Я горевала, глотая горькие слезы, обхватив себя руками,
покачиваясь, словно баюкая свою боль, застрявшую занозой глубоко в
сердце. Когда приступ жалости к себе немного прошел, я легла,
прижав колени к груди, наблюдая, как муравей ползет по стебельку,
как маленькая голубая бабочка длинным хоботком ищет нектар в желтой
тычинки ромашки, я прислушивалась к такому летнему и мелодичному
стрекоту кузнечиков. Мне становилось легче от того, что жизнь
вокруг продолжается не смотря на мою боль и вопреки ей. Я даже не
заметила момента, когда мои веки отяжелели и я уснула.
Проснулась я от острого чувства реальности. Солнце почти село за
горизонтом, по щеке полз муравей и становилось ощутимо зябко. Я
села, ясно и окончательно осознав, что все это — не сон. Я нахожусь
в какой-то иной реальности и как выбраться от сюда не имею ни
малейшего представления. Скорее всего, я расшибла голову о кухонный
пол и в моем мире меня больше нет. Мне ясно представилось, как
вечером Дарен пришел домой, позвал меня, удивляясь, что везде
темно, потом шагнул на кухню. Возможно, он даже споткнулся о мои
ноги, прежде чем успел включить свет. А щелкнув выключателем он
увидел бледное лицо и застывшую лужу крови. Он наклоняется ко мне,
пытаясь прощупать пульс, второй рукой набирая скорую в телефоне. Но
приехавшим врачам не остается ничего другого, кроме как накрыть мое
тело простынкой и констатировать смерть.
Что чувствует в этот момент Дарен? Сожаление, что предал меня
или облегчение, что теперь не придется скрывать измену, либо
разводиться со мной? А может его чувства смешаны? Возможно, он уже
заметил, так и не разобранные, пакеты из супермаркета и понял, что
я могла проходить мимо того кафе и увидеть его с другой. Скорее
всего он достанет чек и посмотрит на время покупки. В его голове
сложится картинка, станет понятно, почему я вошла на кухню в
уличной обуви. Такая пустяковая оплошность стоила мне жизни.
Смешно, не правда ли? Я усмехнулась с чувством горечи в душе.
Умерла на кухне и возродилась на кухне. Слава случаю — не в
туалете, а то ездила бы теперь золотарем на вонючей повозке в
компании мух. На кухне все же и тепло, и к еде ближе. Не так уж и
плохо, если подумать. Но, если уж и в этом мире соберусь помирать,
лягу на диван в холле, чтобы в следующий раз стать хозяйкой, а не
прислугой.