Все приступили к трапезе.
Кормили в монастыре просто, но сытно. Ублажив желудки, гости
перешли к тому, зачем приехали.
– Поведай нам, брат Азарий, обстоятельства гибели
настоятеля, – вытерев губы, попросил Пётр. – По какой
причине злодеи на живот его покусились, греха страшного не
испугались?
– Ежли по правде говорить, то вряд ли могу быть
полезным.
– Почему, святой отец?
– Причина простая. Не было меня в тот день в городе. Я за
книгами духовными в Нижний Новгород уезжал. Когда вернулся, тогда и
узнал весть страшную.
В этот миг в келье снова появился чернец. Он что-то прошептал на
ухо келарю и, когда дождался благословляющего кивка Азария, робко,
пятясь как рак, удалился.
Поведение его показалось Петру странным, он пристально
вглядывался в чернеца, будто находил что-то знакомое. Однако потом
мотнул головой, отгоняя дурные мысли, и попросил Азария продолжать
рассказ.
– Ничего страшного, что вас в тот день не было. Расскажите
все, что удалось узнать к этому моменту.
Азарий знал много, но недостаточно. В отличие от монахов
настоятель жил отдельно, его келья, а по сути, небольшой домик,
располагалась отдельно от монастырских жилищ. Это была единственная
роскошь, которую отец Ларион (так его звали) мог себе
позволить.
Ещё одно важное дополнение: именно в домике отца-настоятеля
держалась монастырская касса. Для этих целей в келье соорудили
потайную комнату, доступ к которой преграждала дополнительная
кованая решётка из прутьев толщиной в большой палец.
– И что касса? – заинтересовался Пётр.
– Не тронули её супостаты. Добраться не смогли. Уберёг
Господь, – сказал келарь и размашисто перекрестился.
– Да сколько можно?! – утомлённо пробурчал Пётр,
которому пришлось повторять действия отца Азария в очередной
раз.
Однако своё недовольство следователь выказал столь деликатно,
что келарь ничего не услышал и не увидел.
– То есть грабители не пытались найти кассу? – спросил
Иван Елисеев.
– Отчего ж не пытались, – хмыкнул Азарий. – Ещё
как пытались. В келье всё, что могли, разворотили. Только решётка
им не поддалась. Или испуг их пронял. Побоялись, что застукают, и
убежали.
– Получается, что ушли несолоно хлебавши? – изумился
Пётр.
– А что у человека божьего взять можно? На кассу
покушались. Боле не на что было.
– И что, велика касса, ежели ради неё на душегубство пойти
можно?