Знала ли, чем может закончиться? Знала, ну, по крайней мере, подозревала.
Слезы наполняют глаза, и я не в силах их удержать. Стою и молча плачу.
А что сказать? Что дура? И так понятно.
— Я за тебя переживаю, вот и сорвался, — говорит уже спокойно Тоха и запускает нервно руку в волосы на затылке. — Он тебя просто так не отпустит, но, повторяю, сама к нему не лезь, хорошо?
Я киваю, но он этого уже не видит, так как ушел, не оглядываясь.
Вот и его своей дуростью оттолкнула.
Со дня моего фиаско прошло два дня, за которые дом как будто вымер. Тоха иногда забегал перехватить еду на ходу, он стал меньше на меня злиться, но это не значит, что мне стало от этого легче. Хозяин дома будто испарился, даже ночные крики стихли. Знаю, что он все еще в доме, только потому, что ему относили еду в комнату. Изучила дом вдоль и поперек, от нечего делать схожу с ума, уже и готовка не помогает.
Сегодня решилась сделать бабушкины фирменные пироги, по очень сложному и секретному рецепту. Все приготовила и вспомнила, что, если в тесто добавить вино, они станут еще ароматнее.
Спускаясь в погреб, слышу детский плач. Показалось. Но чем ниже спускаюсь, тем громче он становится. Свет горит немного тускло, но вокруг все прекрасно видно, никакого ребенка нет. В этом доме и погреб как отдельный этаж, одна комната переходит в другую, и я медленно обхожу их все и останавливаюсь перед дверью, за которой слышится глухой плач. Тихо так, будто боится, что его услышат.
— Эй, — зову я, и плач прекращается. — Эй, не бойся, я не причиню тебе вреда, — я говорю тихо, чтобы его не напугать. — Ты здесь?
— Да, — отвечает мне тонкий голосок, когда я уже отчаялась его услышать. — А вы не с теми дяденьками?
Дяденьками? И тут до меня доходит, что замок висит снаружи, то есть ребенка заперли. Тоха в курсе? Конечно в курсе.
— А кто тебя здесь запер? — спрашиваю, чтобы хоть что-то спросить.
— Дяденьки, — лепечет ребенок.
— А как они выглядели? — и по его описанию понимаю, что Влад и Тим поймали не только меня. — А за что они тебя сюда упрятали?
— Я укусил одного, — покаянно звучит из-за двери.
— Так, ладно, — понимаю, что должна что-то сделать. — Я пойду сейчас раздобуду ключ и вытащу тебя отсюда.
— Не уходи.
— Что ты тут забыла? — грозный окрик Скалы и жалобный плач ребенка слились вместе, вызывая во мне одновременно и ужас, и жалость, и ярость, смешивая эти чувства у меня внутри в непонятный коктейль.