— Нам нужно поговорить, — начинаю я строго, на что брови Скалы взлетают вверх.
— Ну давай поговорим, — отвечает он мне, кивая на верх лестницы.
— Нет, здесь поговорим, — возражаю я, показывая пальцем на дверь. — Освободи его.
— А ты ничего не попутала? — его глаза мечут молнии, и каменное лицо выражает недовольство. — Ты в этом доме на таких же правах, что и он.
— Тогда почему он здесь, а я наверху в спальне? — возмущаюсь я, ничуть не боясь того, что он надвигается на меня.
Скорее всего, в моем бесстрашии было виновато именно смешение чувств.
— Потому что твое место в постели, — отрезает он. — В моей, — добавляет в конце, словно точку.
— Обойдешься, — шиплю я не хуже кобры, снимая фартук. — Если мы с ним на одинаковых правах, то посади меня вместе с ним, — кричу я, бросая ему в лицо кусок ненужной теперь ткани.
На секунду он опешил, но только на секунду. Я и глазом моргнуть не успела, как меня схватили за горло и пригвоздили к противоположной стене.
— Ты и вправду этого хочешь? — сквозь зубы спрашивает он, и я уже в этом не так уверена, но все равно согласно киваю, по крайней мере пытаюсь.
Его лицо так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах. Скала осматривает меня как неведомую зверушку, которая его заинтересовала. От страха в горле пересохло, и я облизнулась и тут же об этом пожалела, так как его взгляд опускается к моим губам, да так и остается там.
А когда он переводит на меня свой потемневший взгляд, я осознаю, что теперь я уж точно попала.
— А может, мы поступим по-другому? — тянет Скала с ухмылкой, подтверждая мои подозрения. Он знает, как действуют его слова на меня, и специально тянет паузу, заставляя мое сердце биться еще быстрее. — Я отпущу его, — он делает паузу, — и тебя не стану здесь запирать, — снова смотрит на мои губы, — но у меня есть условие, — он замолкает, будто раздумывает, сказать мне или нет.
— Какое? — не выдерживаю я его молчания.
— Сегодня придешь ко мне и выполнишь все, что прикажу, молча, беспрекословно, — говорит он, а у меня сердце обрывается.
Знала же, что отсюда вряд ли выберусь живой. Перевожу взгляд на дверь, за которой слышен писк напуганного ребенка.
— Ты его отпустишь? — спрашиваю, чтобы убедиться.
— Нет, — отвечает, но тут же поясняет: — Я обещаю, что выпущу его из подвала, но не отпущу. Он будет жить в соседней спальне, под охраной.