Я не собирался этого делать.
Нет, лукавлю, собирался, но не сейчас.
Наше дыхание смешивается за секунду до того, как я накрываю ее губы. Мягкие и сладкие.
Катя замирает у меня в руках, позволяя себя целовать. Я осторожен, будто на минном поле, одно неверное движение — и рванет.
Только, в ее случае, Катя просто сбежит.
Контролировать собственную страсть оказывается тяжелее, чем я думал. Мысленно начинаю считать в обратном порядке, но это слабо помогает.
Обвожу языком ее губы и толкаюсь между ними, желая овладеть ею таким способом. С тихим вздохом Катя сдается, и напряженное тело в моих руках расслабляется, а губы становятся еще нежнее, позволяя мне их брать.
Соприкосновение с ее юрким язычком сводит на нет все мои усилия контролировать себя.
Желание взять больше накрывает с головой. И ее тихие полувздохи-полустоны подхлестывают меня, заставляя хотеть услышать их больше, громче.
Обвив руками ее талию, подталкиваю ее спиной к столу. Обхватив ее попку одной ладонью, подсаживаю девчонку на стол, и все это делаю, не переставая ее целовать. Только один раз она протестующе замычала, когда я раздвинул ее ножки и прижался своим напряженным членом к ее влажной мягкости. Несмотря на преграду в виде одежды, я чувствую ее жар. И желание просто отодвинуть все ненужное в сторону и ворваться в ее без сомнения тесные глубины просто сводит с ума.
Проникаю под ее футболку и накрываю трепещущую грудь ладонью. Тонкая ткань белья ничуть не мешает мне беспрепятственно найти ее сосок и слегка его сжать.
Ее полный неги и удовольствия стон прямо в мой рот как катализатор моей капитуляции. Я срываюсь.
Поцелуй становится алчным, потому что мне мало.
Хочу ее, и прямо сейчас.
Жестко, жадно и глубоко.
Не контролируя себя, трусь об нее своим каменным членом. Отпускаю ее губы и прикусываю нежную кожу шеи. Ее вскрик как растопка для моего желания.
Задираю ее футболку и стягиваю вниз чашечки лифчика, тут же жадно накрывая ртом торчащий сосок.
Наши с ней стоны сливаются воедино.
Мои ласки отнюдь не нежные, но я не могу сейчас себя остановить, несмотря на то, что Катя от моих жестких посасываний шипит. Ее боль добавляет только новый, темный, оттенок моей страсти, превращая ее в похоть.
— Серый, — девичий вскрик возвращает меня в реальность, — не надо.
Поднимаю голову, все еще не выпуская ее сладкий сосок изо рта. Наши взгляды встречаются. Катя в панике. Нет. Просто в ужасе. Ладошками упирается в мое плечо.