Сразу после Бьорна.
– Что за шум, няня?
Повисла тишина, даже пёсики
примолкли. Бьорн высунул нос – Беттина стояла в нескольких шагах от
спорщиков. Сонная, с рассыпавшимися по плечам локонами, трогательно
кутающаяся в тёплую шаль, принцесса выглядела такой милой, что даже
гном притих и спрятал за спину пострадавшую руку.
– Да я тут… это… собачки ваши… а вон
тот вообще… кусается…
– Ой, – принцесса очаровательно
смутилась. – Они опять убежали, шалуны… Ну-ка, идите сюда! И ты
тоже, забияка!
Эрик шумно выдохнул, но возражать
при гноме не стал и передал свою добычу девушке.
– Ах ты хулиган, – Беттина обеими
руками прижала к себе покорно обмякшего пёсика. – Разве хорошие
собачки кусаются?
Бьорн тихонько заскулил. Хорошей
собачке хотелось бешенно вилять хвостом и лизать руки хозяйки, но
приличному телохранителю в присутствии посторонних этого делать
никак не следовало. И тем более не следовало думать о тонких
пальчиках, которые чешут его за ухом, о запахе, от которого
кружилась голова, о том, что на принцессе всего-то ночная сорочка и
шаль, а она так крепко прижимает его к…
Не думать. Совсем не думать!!!
– Детка, – первой спохватилась
Хелен, – давай его сюда, я запру их в своей комнате и прослежу,
чтоб уж больше не разбежались. Ишь какой, всех перебаламутил!
Это было бы отличным вариантом – но
принцесса считала иначе.
– Не хочу, – она прижала Бьорна
крепче, и тот задержал дыхание. – Пусть остаются у меня, все
вместе, и охраняют. Я не привыкла спать в незнакомом месте, мне
одной страшно.
Она развернулась и, не слушая
возражений, направилась к спальне, а за ней весело поспешили
остальные собачки. Длинный коридор, тяжёлая дверь, меховое
одеяло…
– Посиди тут, – велела Беттина,
опуская его на постель – разобранную постель, с которой она встала
совсем недавно, и простыня ещё хранит тепло её тела…
Да что ж такое!
Бьорн опасливо глянул вниз и
мысленно проклял того, кто придумал такие высоченные кровати – все
лапы переломаешь, пока спустишься! Принцесса тем временем вернулась
к двери, прислушалась, потом кивнула и улыбнулась.
– Всё, они ушли. Можешь
превращаться.
Лязг дверной задвижки отозвался в
ушах Бьорна звоном кандалов и решёток королевской темницы.
Лучше б он оставался в кабинете…
Беттина не соврала – в незнакомом
месте она действительно чувствовала себя неуютно. Постель оказалась
жесткой, под меховым одеялом было душно, свеча воняла горелым
жиром, да ещё это неприятное чувство, будто кто-то на неё смотрит –
не то из-за окна, не то из-под кровати, не то вовсе из зеркала.