В общем, кардинал произнёс
«Мирись-мирись», Анна написала чистосердечное признание, а король
жену от этого больше любить не стал и с того времени придал понятию
«разные спальни» качественно новый уровень: он не то что не ночевал
в одной спальне с королевой, но даже и не заезжал в Лувр.
– Срочно нужен дофин, – воплощал
собой отец Жозеф чаяния Франции. – Добывайте как хотите.
– Вы мне откуда предлагаете его
добывать? – огрызался нервный Ришелье, разматывая испанцев,
распутывая заговоры и подавляя бунты крестьян. – В каком смысле –
откуда угодно? Вы таки знаете ещё какие-то места, откуда появляются
дофины? Извините, но вот эту работу я за короля сделать не могу.
Хотя-а-а, если нужным образом его зафиксировать…
Идея насчёт «зафиксировать» уже не
казалась такой плохой. Людовик упорно не наведывался в Лувр. Анна в
Лувре сидела и поплакивала. Кардинал заглаживал котов до облысения
и ломал голову – как решить проблему с наследником.
Видимо, вместо нужной молитвы о
дофине подуставший Ришелье брякнул что-то вроде «Дождик-дождик
лупани, короля в Лувр прогони», потому что сработало именно это.
Людовик как раз заехал в Париж навестить Лафайет – свою бывшую
фаворитку, а теперь монахиню. Наговорившись обо всяком духовном,
король обнаружил, что Париж является идеальной иллюстрацией к
песенке «Словно из водопровода льёт на нас с небес вода».
– Что-то давно я в Лувре не бывал, –
подумал король, представив путь обратно по холодной, мокрющей и
вязкой дороге. – А пойдёмте нагрянем, господа!
И пошёл, и нагрянул почти без
предупреждения, а раз уж заехал, и холодно, дождь за окном, а жена
хоть и не кардинальского интеллекта, но вполне себе тёплая и
симпатичная…
В общем, государственный долг был
исполнен, а через девять месяцев родился будущий Людовик XIV
Богоданный, “король-солнце”. По поводу чего были устроены неистовые
гуляния, король бегал и вопил: «Господа, сын! Сын!», Гастон
заглядывал в пелёнки и натыкался взглядом на подтверждение того,
что он тут больше не наследник… А Мария Медичи даже поздравлений не
прислала, вот.
Тут отношения Людовика с женой
потеплели, и через пару годиков у короля родился ещё сын – Филипп,
дитя Франции и будущий герцог Орлеанский. После этого Анна сразу же
нашла, чем заняться, перестала пытаться в интриги и даже помирилась
с кардиналом, поскольку Ришелье-то как раз выступал за Людовика и
сыновей на троне, то есть теперь и за её саму.