— Ну, тогда ладно, — недоуменно
посмотрел на него Коста. Он был слегка шокирован услышанным, если
не сказать больше. Коста верил совершенно искренне, и лишь
концепция справедливости приняла у него слегка гипертрофированный
характер. Но, с другой стороны, а что в этом плохого? Разве не об
истинной справедливости говорил Иисус в Нагорной проповеди?
— Я найду странноприимный дом, —
сказал он Сигурду, — там поживем немного, а я поищу куропалата
Феодора и нашего доместика. Думаю, они должны быть где-то
рядом.
Крошечная келья, которую монахи
отдали под ночлег путникам, оказалась так мала, что Коста, который
лелеял надежду выспаться с дороги, расстался со своей мечтой сразу
же. Стены монастыря содрогались от богатырского храпа
императорского гвардейца, а потому парень спал какими-то урывками,
просыпаясь вновь и вновь, как только Сигурд испускал особенно
удачную руладу. Говорят, что прервать храп можно, если повернуть
спящего на другой бок, но не тут-то было. Коста попробовал и,
устыдившись своего слабосилия, вышел на улицу, чтобы вдохнуть
прохладный рассветный воздух.
А ведь тут необыкновенно красиво, —
отстраненно подумал он, разглядывая уютную долину, чуть прикрытую
дымкой утреннего тумана. — Лучше места для жизни и не придумать.
Если бы эту землю не трясло все время, и сюда не лез враг каждые
полсотни лет, просто живи и радуйся. И впрямь, плодородная низина,
где протекала река Оронт, была окружена горами со всех сторон. От
того-то здесь не было привычных сирийских суховеев, принесенных из
аравийской пустыни. Напротив, климат тут был мягким и умеренным, а
изобилие воды превращало долину в поистине райское местечко, сплошь
покрытое садами. Здесь прекрасно росло зерно, а потому Антиохия
оспаривала у Дамаска звание житницы Востока. Урожаи тут были просто
необыкновенные. "Царская дорога"(3), Дорога пряностей«, «Дорога
благовоний», все они сходились тут, принося сюда вместе с
многочисленными караванами неслыханное процветание. От римских
времен, когда в Антиохии жило полмиллиона человек, сейчас осталась
едва ли десятая часть. Но даже этот ничтожный огрызок,
изуродованный войнами и не раз стертый с лица земли движением
горной тверди, был куда больше, чем словенский Новгород и
Братислава. Они теперь казались Косте просто крошечными по
сравнению с бывшей столицей Селевка Никатора, полководца великого
Александра.