Просторный
длинный салон презентабельного, зеркально-черного автомобиля с тонированными
окнами стремительно скукожился до размера песчинки: по всем законам физики в
нем не должна была вместиться группа из пяти людей. Водитель, бугай-охранник,
плюхнувшийся на пассажирское переднее кресло, после того как позорно вывел меня
за локоть из подъезда многоэтажного дома, мы с папой, и какой-то незнакомец,
чей взгляд словно спаялся с окном. Он сидел с нами в салоне, одетый в черный
костюм с белой рубашкой и туго завязанным галстуком.
Мои
легкие не справлялись с функционированием. Под немым прессингом папы я невольно
перестала дышать. А от мысли, что свидетелями моего разноса статут трое мужчин,
желудок скручивался в спираль. Внутренности начали агонизировать от нехватки
кислорода. Скрюченными пальцами я вцепилась в джинсовый сарафан и с усилием
вобрала в себя толику воздуха.
Коротким
кивком отец распорядился двинуться в путь, и машина плавно, с тихим рычащим
звуком тронулась с места. Затем плотного телосложения мужчина, облаченный в
темно-синий костюм из итальянского кашемира, повернул голову в мою сторону. Я
тут же прижала подбородок к груди и боялась его поднять, но продолжала ощущать
на щеке ястребиный взор, которым он намеревался прожечь во мне дыру, будто
лазером.
—
Ты опозорила меня, — в этих трех словах прозвучало столько порицания и злости,
что из жара меня мгновенно бросило в холод. — Выставила идиотом в глазах своего
мужа! — гаркнул отец. Я вздрогнула, он прочистил горло и трижды топнул
квадратным мыском начищенного до блеска ботинка. — Как у тебя только ума
хватило сбежать из дома?
Разумеется,
он приехал не за тем, чтобы поддержать меня.
—
Была причина, — слабым, но ровным голосом откликнулась я.
Папа
фыркнул, авансом обесценив все, что бы я ни дополнила в свое оправдание.
—
Ты — взбалмошная девчонка. Вот причина.
Я
впилась короткими ногтями в ладони.
—
Он привел в дом другую женщину, папа.
Имело
ли смысл вдаваться в подробности? Наверное, Игнат сам ему обо всем рассказал.
Или не рассказывал… Неважно. Но почему он сам не приехал? В уме появилось
единственное предположение — папа хотел выслужиться перед Игнатом, так что
решил привезти меня мужу, как добросовестный ответственный родитель. Он
частенько практиковал прыганье на задних лапках перед Альбединскими, пока те
вливали в его бизнес баснословные деньги.