И я, едва услышав это имя, тут же понял, что попал в переплёт.
Грядёт большая война, и в стороне остаться не получится, только
если не осесть где-нибудь в Скандинавии, но и там мне делать будет
нечего. Только наниматься батраком на самую тяжёлую работу за
гроши, потому что я не умею ничего из мирного ремесла, тем более,
из ремёсел этого времени. Я умел только убивать людей.
Так что путь у меня теперь был только один, снова постигать
военную науку. Насколько это вообще возможно. Хотя теперь я
понимал, что знаю и умею гораздо больше, чем все эти люди вместе
взятые, за исключением каких-то сугубо местных моментов. И
мореходства. Любой из них, в отличие от меня, с малых лет грезил
морем, но я не сомневался, что смогу научиться и этому.
— Торбьерн, — кузена пришлось перебить, останавливая поток
информации, которую ещё требовалось осмыслить. — Я понял.
— Что, вспоминать начал? — обрадовался он.
— Нет, — сказал я. — Но у меня уже голова пухнет от того,
сколько ты болтаешь. А по ней и так уже сегодня били, пощади.
Несколько соседних гребцов, слышавших нашу беседу и иногда даже
дополнявших рассказ Торбьерна, засмеялись.
— Торбьерн у нас почти что скальд, любит поболтать, — хохотнул
один из них, черноволосый викинг, лицом больше похожий на
финна.
— Я и есть скальд! — взъярился Торбьерн. — Сочиню про тебя нид,
будешь знать!
— Девкам своим это рассказывай, скальд, — насмешливо протянул
другой.
— Хватит там болтать, — окликнул нас хевдинг. — Не на пирушке.
Давайте-ка поживее, не хочется мне здесь ночевать.
Мы налегли на вёсла, ускоряя ход, и небольшой кораблик ещё
быстрее заскользил по водной глади под скрип уключин и шумное
дыхание разгорячённых гребцов. Мы и впрямь забыли, что находимся на
враждебной территории, и будь я на месте жителей Нортумбрии, то
обязательно бы постарался догнать северян, чтобы отнять
награбленное и отомстить за сожжённые деревни и убитых жителей.
— Может, парус поставим? — спросил ещё кто-то из викингов.
— Нет, рано, — отрезал хевдинг, и мы продолжили гнуть спины.
А я вновь крепко задумался, работая веслом исключительно на
автопилоте. Хочу ли я обратно? Что меня ждёт здесь и что ждало бы
там? Есть ли вообще хоть какой-то способ вернуться? И сколько я не
размышлял, ответов на свои вопросы я не находил.
Одно я знал точно. Я вновь свободен. Пусть даже я теперь член
корабельной команды, насколько я понял, тут никого не держат
насильно, и я в любой момент смогу уйти, если этого захочу. Один
только этот факт выгодно отличал эту дружину от моего прежнего
места службы.