Подвинув настольную лампу и зачем-то
оглянувшись на дверь, я с неясной тревогой и волнением приоткрыл
красную обложку, словно девственник, впервые постучавшийся в двери
борделя.
Там был Париж — столица любви, — и я
окунулся в него с восторгом, робостью и надеждами провинциала. С
первых же страниц я связался с какой-то сомнительно-великолепной
компанией богатых бездельников, которым ни до чего не было дела,
кроме хорошеньких и еще не соблазненных ими девушек и женщин. О
морали эти ребята не имели ни малейшего понятия и уж, разумеется,
они не говорили между собой о Френсисе Бэконе. Собственно, главных
героев было двое, и один из них поставил себе благородную задачу
соблазнить одну юную и ужасно извращенную особу. Поскольку он и сам
был потертый кобель, то я настроился сразу на совершенно
невероятные вещи. Я сначала подумал, что любовь начнется сразу и,
отложив книгу, закрыл дверь на защелку, а потом перебрался на
кровать, сгорая от похотливых предчувствий. Увы, все оказалось не
так просто. Любовники не спешили в спальню. То есть мужик уже давно
был не прочь, а девчонка все томила его, все возбуждала, соблазняя
его обольстительной невинностью и наивным кокетством — опытный
парижский зубр был обескуражен. Я тоже. Уже в середине
повествования, распаленный не меньше главного героя, я стал
перелистывать праздно-описательные страницы, стараясь как можно
быстрее добраться до желанного секса. Я торопил Мопассана и
главного героя и бесился, если у него опять ничего не выходило. Я
был согласен уже и на изнасилование. Однажды, где-то на озере, мой
болван чуть было не добился своего, и я чуть было не кончил, но
тут, видимо, у Мопассана опять не хватило решимости, и он пустился
в длинное описание природы и каких-то непонятно-сложных душевных
переживаний. Я перелистнул еще несколько страниц. Я чувствовал, что
дело идет к развязке.
И тут... Фу ты, господи... ну, в
общем, ничего у них не вышло. Девчонка-то и впрямь оказалась
невинной овцой! У меня, что называется, челюсть отвисла. Вот тебе и
французский разврат! Когда мой деятель припер ее к стенке, она
взяла и отравилась, и это ужасно всех растрогало, кроме меня,
конечно. Я чувствовал себя мало сказать одураченным — это было как
прерванный половой акт.
Читать больше не хотелось.
Хотелось... даже не знаю, чего мне хотелось. Я вскочил с кровати и
прошелся по комнате в сильном возбуждении. Потом вытащил из
коридора телефон и набрал номер Андре.