То ли дело у животных... Хотя нет, у
животных тоже все не просто: самцы бьются насмерть из-за самок. А
самка еще может и убежать. И все-таки, если кот выходит из подвала
с явным намерением поиметь кошку, то он не будет делать вид, что
вышел подышать свежим воздухом или полюбоваться весенним пейзажем.
Это только мы, люди, способны извратить собственные мозги до такой
степени, что уже не можем понять, чего мы хотим и чего хотят от
нас. Какая-то нелепая игра, где никто толком не знает правил.
— Артур!
Я вздрогнул и оглянулся. На скамейке,
упрятанной в кустах бузины и акации, в страшном, беспредельном
одиночестве сидел Китыч и курил папиросу. Его синяя куртка
сливалась с фиолетовыми сумерками, и голова с тлеющим огоньком,
казалось, плавала в воздухе.
Я остановился в нерешительности.
Вообще-то Китыч мой близкий друг и
все такое, но, странное дело, иногда я его терпеть не могу. Когда
мне хорошо, весело, когда мне хочется выпить, подурачиться, сыграть
в картишки, поболтать о каких-нибудь забавных пустяках, когда
предстоит какое-нибудь опасное и хитрое мероприятие вроде набега на
чужие огороды, большая пьянка или драка — он незаменим, он лучший
из лучших, и самый близкий. Смеялся он всегда громче всех, пьянел
последним, дрался знаменито, был верен, зла ни на кого долго не
держал и готов был всегда к новому знакомству, особенно если оно
обещало веселую выпивку.
Девчонки его почему-то не любили,
хотя он был вовсе не урод, а он их, кажется, любил, но каким-то
своим высшим чутьем понимал, что его мощная колоритная фигура не
создана для любви, и по доброте своей не очень обижался на судьбу.
Правда, была у него в путяге одна девчонка... Он подарил ей однажды
букет тюльпанов. Дело было так: он выходил из парадного с букетом,
и мы столкнулись — уж и не знаю, кто был больше напуган: я или этот
верзила в нелепой рубахе кремового цвета, с ярко-синим широким
галстуком. Выскочил он во двор как будто из пожара и, наверное,
тщательно изучив предварительно из окна все окрестности. А я
вывернул из-за угла, и он не мог меня заметить из своего
наблюдательного пункта. Я что-то растерянно хмыкнул, он что-то
хрюкнул, мы как-то странно потоптались друг перед другом и
разошлись. Вечером этого же дня я снова видел его в разорванной
рубахе и уже без галстука. Он орал, что викингу женщина ни к
чему... Он больше месяца краснел при встрече со мной, и в глазах
его я читал просьбу не спрашивать ни о чем. Между прочим, по пьянке
он сам выболтал кой-какие подробности: вроде бы она была брюнеткой,
росточка малого и очень пугливая: Китыч схватил ее за грудь, а она
заплакала и сказала, что он хам. Китыч расстроился и погрузился в
самокопание, а потом выпил три стакана вина, и они окончательно
расстались где-то возле кинотеатра «Буревестник». От сильного
разочарования он подрался с кем-то в очереди, ну и так далее...