— Ты добрый, — убежденно сказала
Вика.
— Ну вот еще, — фыркнул я. — С чего
ты взяла? А ты добрая?
— Угу. И не ухмыляйся,
пожалуйста.
Внезапно подул ветер. В вышине, в
ветвях что-то затрещало и посыпалось вниз, вдалеке тревожно
каркнула ворона.
— Бр-р, ужас, — пробормотала Вика, —
даже не верится, что мы сидим в самом центре города, правда? Как на
краю света. Посмотри вокруг: здесь лежат бывшие люди. Ты вдумайся:
бывшие! Тебе не страшно?
— Ну, с тобой сегодня, действительно,
все ясно. Что случилось-то?
— Так... умирать не хочется.
— Тьфу ты! А кому хочется-то?
— Ты сам сегодня вспомнил о смерти:
дорога длиной в семьдесят верст, помнишь?
— Я-то как раз в другом смысле. Я
говорил наоборот: надо жить, пока есть время. Надо брать от жизни
все, что успеешь, вот и все. Хватать, как говорится, все, что плохо
лежит. В мире все естественно. И смерть тоже. Тебе же не придет в
голову сказать, что солнце заходит неестественно? Заходит очень
даже красиво, поэты стихи сочиняют... Не нами заведено, не нам и...
Ну их всех к черту!
Вика вздохнула. Я тоже вздохнул. Мы
так и сидели на корточках. На могильной плите. На кладбище. А с
неба светил месяц. Ну, как это назвать?! Мало-помалу меня начало
разбирать веселье. Мы сидели как на горшках. У Вики был
глуповато-задумчивый вид. В серебристом сиянии у нее под выпуклым
матовым носом было черно, а губы казались пухлыми и огромными. И
глаза блестели и моргали из черных глазниц. У меня, должно быть,
вид был не лучше. Я беззвучно засмеялся.
— Ты чего? — шепотом спросила
Вика.
— Так... Ты похожа на притихшую
ведьму. Которая потеряла помело.
— А ты на дурака.
— А я на черта.
— А где твои рога?
— Я их снял по случаю посещения
театра. И вообще я их на ночь снимаю. Спать мешают.
— Угу. Вот женишься — отрастут такие,
что не отпилишь.
— Я себе такую чуду-юду выберу, что
измен не будет.
— Тебе даже чудо-юдо изменять
будет.
— Убью. Тапком.
Мы сдавленно захихикали, повалившись
друг на друга. Не знаю, что нас рассмешило. Я все хотел сказать
что-то про чудо-юдо и не мог, только шипел и сюсюкал на каком-то
слове, которое начиналось на «с». Лбом я упирался в ее плечо. Вика
что-то жарко шептала мне в щеку и тоже не могла вымолвить какое-то
слово, которое начиналось на «м»: при этом мы понимали друг друга и
сотрясались все в новых и новых приступах и даже щипали друг
дружку, а потом я толкнул ее, и она завалилась на бок и что-то
пискнула до того смешно, что я начал икать от смеха. А месяц все
высвечивал вокруг ограды и кресты, и это тоже было безумно смешно и
дико. Потом Вика вцепилась мне в шею острыми коготками и я начал
щекотать ее, и она взвизгнула и стала хватать меня за руки.