— Не твое дело.
— Разумеется. Ты вообще-то книжки
читаешь или только пишешь?
— Померла что ли? — догадался я.
— Увы. Она умерла, едва ты успел
осчастливить русскую литературу своим появлением на свет.
«Ну и хрен с ней», — подумал я,
откинувшись на спинку кресла. Здорово хотелось курить. На меня
навалилась апатия, которая уже не раз выручала меня в трудные
минуты. Вике было труднее: она была возбуждена и не могла спокойно
усидеть на месте.
— Болен!
— Ну.
— Баранки гну. Ты что сюда спать
пришел? Чего молчишь-то? Скажи что-нибудь... умное. Ты ведь
умный?
— Учение Маркса всесильно, потому что
оно верно, — процедил я лениво.
— Да иди ты! Я серьезно.
— Учение Маркса тоже серьезно.
Серьезней не бывает. Прочитай «Капитал» и сразу станешь серьезной
на всю жизнь.
— Ну, хватит. Расскажи лучше, как ты
стал викингом.
— Шел, шел и стал.
— А где твой меч?
— Отдал в музей боевой славы героев
нормандских войн. А кольчугу пропил вместе с Китычем.
Вика подрыгала ногами и начала с
другой стороны:
— Артур, а у тебя есть девушка?
— Есть.
— Где?!
— В больнице третий день лежит после
аборта. Врачи говорят, поправится.
Вика ахнула, потом вытянулась и
попыталась пихнуть меня пяткой в колено. Я отодвинулся:
— Сдурела?
— А ты будешь говорить нормально?
Развалился, как туша, и дремлет.
Увидев, что я тоже пытаюсь достать ее
ногой, она взвизгнула и ударила по ней кулаком. Я притворно
вскрикнул. Вика тихо, по грудному, засмеялась:
— Болен, а я тебе нравлюсь?
— Я торчу от тебя с первого
класса.
— Вот дурак-то, — как будто про себя
сказала Вика и, посмотрев на свои вытянутые носки, тонко, загадочно
улыбнулась:
— Артур, а что у вас было с
Милой?
Удар был ниже пояса. Вика посмотрела
на меня пристально, как следователь, задавший свой главный и
решающий вопрос. Я уличил себя. Я испугался. Секундой спустя я
поборол страх, но было поздно.
— У вас с ней было серьезно?
Я вскочил, красный, как помидор. Вика
тоже вскочила, выставив вперед руки.
— Все-се-се-се-се! Не буду, не буду,
не буду! Все. Сели. Успокоились. Давай о чем-нибудь серьезном,
хорошо? Ты ведь философию любишь? А я в ней — ни фига не понимаю. —
У нее сделалось внимательное и серьезное лицо. — Скажи, пожалуйста,
Болен, когда наступит коммунизм?
— Завтра, после обеда. По радио
объявят. Все?
— Ух ты-ы! Как здорово! — мечтательно
протянула Вика. — Первым делом наемся мороженого до отвала:
бесплатно... А потом куплю себе, то есть не куплю, а просто возьму
себе... мотоцикл, вот! А потом... А почему вы с Милой в школе почти
не общаетесь, боитесь, что ли?