— Тебе сделать!
Так, наслаждаясь интеллектуальной
беседой, втроем мы и направились к выходу. Черненькую звали Лена.
Простые они были, как два рубля. Что ни скажешь — смеются. Мне с
такими всегда было легко, но — не интересно. У нас и в классе есть
такие. Им хоть о звездах говори, хоть считай эти звезды вслух —
будут хихикать, вот и все. Без хихиканья они и минуты прожить не
могут. Увидят дерево — хихикнут, увидят Алена Делона во дворе —
тоже наверняка хихикнут. И вечно такие в автобусе обнимутся (они
всегда ходят парой), и вот давай душиться от смеха под осуждающие
взгляды пассажиров. Чего им смешно? И болтают, болтают,
болтают...Через пять минут я про своих знал все: и что приехали они
из села Ново-какое-то там Ростовской области и что учатся на малярш
и живут в общаге вместе, а вахтерша у них — ведьма старая, а
староста группы — косоглазая и прыщавая, но учится лучше всех, а у
Таньки Морозовой парень в мореходке учится и будет ходить в
загранку, а у Светки Поповой умер отец, а стипендия у них —
тридцать рублей, и на такую в Ленинграде не проживешь, а на танцы
они ходят в ДК им. Крупской — там оркестр и буфет дешевый, а в
церковь соблазнила идти Наташка — тут, правда, они опять заспорили
и переругались. Я попервоначалу посмеивался и вставлял реплики, а
потом устал и уже не стесняясь зевнул пару раз. У меня в глотке все
пересохло и пить хотелось.
Чернявенькая-то была еще ничего — все
спрашивала, почему я вымахал таким длинным, а светленькая ругала ее
за это. Может быть, порознь они еще и были годными к употреблению,
но вместе были просто законченными деревенскими дурочками: сю-сю-сю
да хи-хи-хи. На Невском проспекте я с ними попрощался. Протянул
руку одной, а они опять: хи-хи-хи, и жмутся друг за дружку. Я им:
вы чего, таблеток наглотались, что ли? А они — просто умирают. Я
черненькой палец показал в шутку, так она чуть не упала, заикаться
даже стала. Кошмар! Ну в общем, еле распрощались, пообещав
непременно встретиться в этом самом ДК им. Крупской в следующую
субботу, возле эстрады, справа. Они пошли в кафе на Старо-Невском и
несколько раз все оглядывались и все махали мне рукой и,
разумеется, хихикали. А я понял вдруг, что мне нужно.
И смачно, вслух, выругался.
«Я — викинг! Мой дом — ладья, моя
жизнь — походы!»
Китыч