Самое удивительное, что в снах я не
видел Алису ни разу. В снах ко мне приходили совсем другие тетки.
Сисястые и жопастые, с блудливыми глазами, они насиловали меня
молча и жестоко. Несколько раз я тоже кого-то изнасиловал — но
как-то неудачно. То ли Таньку Веселову из нашего класса, то ли
Светку... Они и не сопротивлялись вообще-то. И я даже не кончил.
Вот когда насиловали меня — это другое дело. Особенно хороша была
учительница по зоологии Арманда Зоргиевна Триус. Она появлялась под
утро, голая, с указкой в руке, и у меня сразу от ужаса, от
сладко-томительного предчувствия подгибались ноги, я падал в
покорном изнеможении на колени и стонал от нетерпения, а она
наваливалась на меня своей пятипудовой молочной грудью, валила на
спину и... я не могу все пересказать, это было что-то до того
бесстыжее, дикое, что, проснувшись, я чувствовал себя самым
несчастным извращенцем,уходил надолго в душ, грубил матери, и
вообще хотелось набить кому-нибудь морду.
Из-за этих снов я никак не мог
разобраться в себе, подолгу не мог вернуться к Алисе, потому что,
узнай она хотя бы малую часть из того, чем я занимался накануне,
она умерла бы от инфарктараньше, чем я успел бы сбегать за седым
хирургом.
И вот долгая и бесхлопотная пора грез
и снов уходила в прошлое. Милостью неуемной Штыпель мне предстояло
отведатьземной любви, так сказать, ее натуральный вариант. Надо
лиоправдываться в том, что приступил я к этому гнилому делу
безлишних иллюзий?
Прежде всего, прикинув свои
возможности, я сообразил, что счастье лучше ловить там, где его
никто не ищет. У нас в классе есть несколько красавиц, свихнувшихся
от всеобщего внимания, но,ей-Богу, я даже о них и не подумал. Пусть
от них тащатся дураки. Выбор мой пал на Милу.
Это была крупная пучеглазая девица с
пустым взглядом, который поглощал весь мир, как пылесос, ничего не
давая взамен. Я никогда не видел, чтобы она громко, от души
рассмеялась, да и плакать, думаю, она разучилась еще в детстве.
Разумеется, она была не красавица, но и не дурнушка, а спокойное,
чуть удивленное выражение ее пухлого розового лица иногда бывало
даже забавным — такое выражение часто случается на мордах толстых
домашнихкотов, если их неожиданно взять на руки.
Спрашивать ее на уроках считалось
дурным тоном среди учителей. Она имела магическое свойство
действовать им на нервы.Отвечая на самый пустяшный вопрос, она так
долго собирала мысли в надлежащий порядок, что только терпеливый
или упрямый учитель мог выслушать ее ответ до конца.