— Мужики, кто хочет выпить?
Драки тут же стихли, и разгоряченные
бойцы столпились вокруг Китыча, победно державшего над головой
волшебный темно-красный напиток.
Мне вновь налили первому. Я выпил
залпом и окончательно опьянел. Подошел Юрик и толкнул меня в
бок.
— Ты откуда такой красивый?
Я небрежно махнул рукой, не
отвечая.
— С телкой шлялся?
— Ну.
— Из вашего класса что ли? Такая
здоровущая, в черном пальто?
— Другая.
— В кино ходили?
— Почему в кино... — я закурил, краем
глаза заметив еще два-три заинтересованных взгляда. — Если есть
фатера.
Юрик осклабился.
— А предки?
— Откуда я знаю. Не было. А где они —
меня не волнует.
— Ну и как она?
— Да... ничего хорошего. Девочка еще.
К тому же фригидная.
Тишина. Это вам не драка. Даже Китыч
забыл про свой разбитый кулак. Только теперь все разглядели, что на
мне и новый костюм, и новая рубаха, и новые ботинки. Всех сразило
последнее слово. В нем было что-то по-взрослому порочное и
по-медицински циничное. Сам не знаю, как оно вывалилось из моего
сознания, что-то, видимо, прочитал когда-то. Яшка хихикнул, но на
него посмотрели как на законченного придурка и даже не ударили.
Пашка, главенствующий со мной на паях в половых вопросах,
сплюнул:
— Совдепия, что ты хочешь... Вон у
меня, помню...
Юрик оборвал его:
— Погоди ты. Пусть расскажет. Ну?
Сердце приятно и тревожно защемило у
меня в груди, когда я слушал свой небрежный голос:
— Да что, ну. Что тут рассказывать?
Пришли, выпили...
— С собой принес?
— Н-нет... У нее бар — папашин.
Коньяк, водка, ликеры. Я говорю, давай ликерчика треснем. Чувствую,
что надо выпить, а то она совсем никакая, как будто я ее насиловать
собрался. Дура... Папа заметит! Я говорю, давай треснем, а потом
воды дольем и все — чики-пики.
Китыч гоготнул и тут же умолк.
— Какой хоть ликер-то? — спросил
просиявший Юрик.
— А хрен его знает. Не по-нашему
написано. По-французски, по-моему.
— Ну, ну!
— Ну что, ну! Ну, выпили. Я говорю, у
тебя музыка есть? Есть. Давай потанцуем. Ну, включили хипов —
танцуем. Я так прижал ее к себе легонечко, а сам ищу диван. А к
дивану, блин, не подойти: стул стоит. Ну, е-мое!.. Говорю, давай
присядем. А она: зачем? Я говорю — ну дура совсем, что ли? Зачем,
зачем? Книжки будем читать вслух!
Яшка прыснул. Ему сунули под ребра, и
он, зашипев, растворился за спинами во мраке.