-Ну и как прикажете с вами работать? – обиженно спросил Питер и
сам отхлебнул джина. – Вам надо расслабиться! Как вы будете писать
этюд, если не можете даже взглянуть на бедняжку Нэтти?
-Я… я постараюсь, - выдавил я. Ладно. Бывало и хуже. Потасканная
натурщица – не самое ужасное из того, что мне доводилось видеть в
жизни, а о джентльменском воспитании придется временно забыть.
-Другое дело! – последовал очередной хлопок по спине. –
Приступайте!
Признаться, я вообще не представлял, что может выйти из-под моей
кисти. Я поглядывал на увлеченно работающего Питера и старался
повторять его действия хотя бы в малом, но, боюсь, то, что в итоге
у меня получилось, назвать этюдом не повернулся бы язык даже у
слепого.
-Время, - сказала Нэтти, которая все это время вроде бы
продремала. Может, так оно и было.
Я выдохнул – пытка окончилась.
-Ну, до завтра! – сказал Питер, она преспокойно оделась,
получила плату и удалилась. Встреть я ее на улице, ни за что бы не
подумал, кто она такая! Принял бы за служанку или вроде того… -
Отличная натурщица! Никогда не ломается! Таких поди поищи… Правда,
берет дороговато, - он посмотрел на меня с намеком.
-Руки только отмою, - понятливо сказал я, - у меня портмоне в
кармане пиджака.
-Отмоем, все отмоем! – обрадовался он. – Ну-ка, что у вас
тут?..
На том огрызке холста, что выделил мне Питер, красовалось нечто
инфернальное. Желто-фиолетовый червяк (Нэтти) извивался на сером с
оранжевыми разводами кубе, явно силясь с него сползти. Длинная
розовая макаронина (рука Нэтти) с трудом поддерживала грубо
намалеванный оранжевый круг с черными лохмотьями вокруг
(соответственно, это были голова и волосы Нэтти). Над червяком
висел в пустоте ярко-синий квадрат (окно), обрамленный чем-то вроде
парусов (я попытался изобразить замызганные занавески).
-Вот это да… - выдохнул Питер, и я понял, что опозорился. А на
что я, собственно, рассчитывал? – Вы просто самородок, Сирил!
Чистейший, незамутненный наив! Вас учить – только
портить!
Я чуть не рассмеялся. А я-то еще думал, почему эти господа
называют себя «наив», а сами ведут столько разнузданный
образ жизни! Дело-то, оказывается, всего-навсего в наивности
изображения! Хотя я, честно говоря, лучше назвал это «примитивом»…
Но – не звучит!
Следующие полчаса я пытался одновременно отмыть руки и отбиться
от попыток Питера непременно подписать этюд моим полным именем и
этим же вечером продемонстрировать его друзьям. Ну и, разумеется,
представить меня, молодое дарование, отметить мое вхождение в
теплую компанию, как подобает. Сбежать мне удалось только после
того, как я ухитрился всучить Питеру купюру – в счет сегодняшнего
урока. Он немедленно умчался за припасами для вечернего кутежа,
попросив меня подождать буквально четверть часа.