- И… - почему-то сестрина семейная жизнь до этой самой минуты
представлялась Василисе куда более спокойной. А тут бомбы и
покушения.
Кому надобно на Марью покушаться?
- К покушениям я так и не привыкла… особенно, - она села в
постели и собрала волосы в хвост, закрутила, забросила за плечи. –
Ты… уехала тогда… перед тетушкиной смертью как раз… вот… и решили,
что если до меня добраться, то и Вещерского получится согнуть… не
знаю уж, чего они от меня хотели.
Лицо Марьи сделалось жестким.
- Взяли… с Никиткой…
- Он же…
Марья кивнула.
- Только-только четыре годика исполнилось… я в поместье как раз…
неважно чувствовала… конфликт энергий, приходилось магию глушить,
но все одно помогало слабо. Вот они в поместье и явились. Перебили
охрану. Слуг… не пожалели… те за оружие, защитить думали… я-то
дура… испугалась. И со страху будто… не знаю, оцепенела… а они
Олеську, которая за Никиткой ходила, на моих глазах… ей
только-только шестнадцать исполнилась…
Василиса осторожно коснулась Марьиного плеча.
- И тогда я поняла, что нам с Никиткой тоже не жить. Что… даже
если Вещерский сделает, что ему скажут, все одно не жить.
Марья судорожно вздохнула.
- Я их убила. Всех.
- Как?
- Выпустила силу. И сожгла… пепла и того не осталось… и не
скажу, что со страха. Страха не было. Я все-таки княжна…
Радковская-Кевич… но ярость была. Такая… оглушающая. Я себя помню
будто со стороны, будто и не я это все делала… помню, как они
кричали. И мага, который пытался меня задавить.
…только где ему против урожденной княжны, которую с малых лет
обучали с силою ладить. А Марья ведь – это не Василиса, которой
жалкие крохи достались, ей сполна родового дара перепало.
- Бедная.
- Я не бедная, - Марья посмотрела с возмущением. – Я сильная. И
вообще…
- Но все равно бедная… как ты тогда…
- Сама не знаю. Потом… кошмары снились… и теперь вот Любавушка…
дар все не открывается.
- Еще ведь рано…
Слабое утешение, потому как дар после трех лет открывается, если
сильный, а слабый… со слабым тяжко жить, Василисе ли не знать.
- И Вещерский так говорит, - Марья облизала пальцы. – И… и мне
все равно, какой у нее дар. Я ее люблю… только…
- Все будет хорошо, - сказала Василиса и сама не понимая,
почему, обняла сестру. А та, всегда-то холодная, отстраненная,
обняла Василису, ответив:
- Конечно. Только бомбу ты все равно не трогай.