— Как верно, Анна Гаспаровна! Виола Базилевна, пожалуй, по Ладии
стоскуется, а пуще всего — по родимому краю, тихому дому отчему. С
возвращением навестим Улитки непременно — тем более, что дела нам и
в земстве найдутся.
— Разве у вас и там кузница? — бездумно цеплялась Анна, чувствуя
шаткость взвешенных утром позиций.
— Другое, — как будто без охоты и вскользь обозначил молодец. —
Взяли участок с перепадом высот на реке.
Догадка сразила матушку зачарованной стрелой — глубоко и без
промаха.
— Земля под бумажную мельницу — ваша? — едва не качнулась
она.
— Стала наша, — кивнул Дарий младший. — Прежний владелец тянул,
но мы теперь возьмемся и отстроим. Для того и мастера из Гиарии
вывезем, а после — своих обучим. Забот, конечно, невпроворот, со
столицы туда измотаемся, седмицами в ваших краях обитать
придется.
— Вы намерены часто приезжать в Улитки? — почему-то осипла
матушка.
— Можно и в гостинице жить — не посмеем ваш уклад
потревожить.
— Вот еще! — возмутилась Анна. — Чтобы в родном уезде дочь по
чужим дворам скиталась!
— Как изволите, Анна Гаспаровна! — жених расплывался уже
торжеством. — Виоле будет в радость с вами видеться.
Этим закрыли последнюю аннину «боль» о разлуке. Кто еще так
тонко уловит материнскую скорбь и решит ее столь изящно?
Анна молчала в муках. Виола тоже растеряла нехитрые реплики и
только заходилась бессловесными восторгами. Заграница! Поездки в
Улитки! Ее Дарий — чудо бесподобное!
Нелли незаметно изъяла у застывшей хозяйки веник и довольно
побрела с ним обратно в кухню — кажется, нынче она барышню из ямы
вывела.
— Анна Гаспаровна! Отдайте за меня Виолу, — повторил дерзкий
Дарий, снова поклонившись в пояс. — Беречь ее буду, как вы
берегли.
Леди Анна, с туманом в очах и голове, повернулась к дочери. На
лице той отражалась даже не мольба, а совершенная вера в то, что
теперь-то матушка ее счастье в деталях видит и отказать ни единой
причины не сыщет.
«Пропала совсем, лебедушка-соколица…»
Вздохнув, леди Анна опять посмотрела на потолок и простерла одну
руку в сторону сына:
— Неси.
Ощутив, как стало легко и на его душе, Себастьян отправился
снимать из красного угла иконы.
В Итирсисе: 5 августа, суббота
— Император одобряет ваш союз!
Флавий не мог усидеть за столом.
Позади был скорый переезд милых Арис и Леоноры в его столичный
дом, первый совместный ужин и спонтанный музыкальный вечер.