Алессан отвел глаза, посмотрел на дом напротив (когда-то там
арендовала каморку Лея), осмотрел крыши и их отражения в дрожащей
от капель луже, потом снова украдкой взглянул на кота.
Кот определенно его рассматривал.
Алессан увидел во взоре голубых очей даже презрительный укор —
так одаряют знакомого, который отчего-то не желает поздороваться
прилюдно, точно стыдится прежнего приятельства.
Дом, у которого сидел философ, был аптекой.
В памяти шевельнулась картина со свадьбы, где Себастьян впервые
обнаружил коварство цветов-артефактов. Тогда в истории был замешан
и чуткий к магии кот, вроде бы принадлежащий как раз
жениху-аптекарю.
«Кто-кто кому принадлежит?» — прочиталось во взгляде кота, хотя
тот не повел и усом.
Алессан укрылся чарованным куполом, шагнул из-под защиты
козырька трактира под струи дождя и обратился к белому коту. Позже
юноша не мог себе объяснить, отчего говорил таким светским тоном,
но в ту минуту он никак иначе повести себя не мог.
— Господин Тысячелистник Обыкновенный? — дивная память Лиса
подбросила имя.
Кот как будто смягчил свой укор.
— Кажется, мы не представлены, — продолжал Алессан. — Но я нашел
бы честью наше знакомство. Алессан Алвини, к вашим услугам.
Кот кивнул?
— Видите ли, я наслышан о вашей мудрости, и в затруднительном
положении решусь прибегнуть к вашему совету.
«Ты не в себе?» — спросил внутренний Алессан.
Внешний его на сей раз не услышал.
— Вы не подскажите, кто в этом чудном городе подделывает
ладийские серебряные луны?
Тысячелистник — экая странность! — молчал.
— Вы оказали бы мне большую услугу, — учтиво добавил
Алессан.
Дождь разогнал прохожих, не то его бы уже изучали с интересом
еще большим, чем он привык. Кот предсказуемо остался безмолвным,
лишь дрогнули вибриссы над очами.
«Определенно, не нужно было позволять себе влюбиться, — еще
увереннее вставил внутренний Алессан. — Последствия для разума
губительны и не преминули сказаться.»
Внешний стоял около кота половину минуты с видом большой
любезности. Ответом его так и не почтили.
— Извините, что побеспокоил, — поклонился напоследок Лис и,
толкая от себя воду прочным куполом, спешно перешел на другую
сторону улицы.
Смутить его было сложно, однако, сценка вышла не из
триумфальных.
Тысячелистник наблюдал его следы еще довольно долго. Он помнил
грозу, весной устроенную этим магом. Не забыл, как позже тот ходил
по улице, исследуя магический поток от своего браслета.
Определенно, юноша не безнадежен… Да только кто же так задает
вопросы?