Вся виолина веселость отлетела скорлупой. Хозяйка ринулась к
сундуку, отстегнула замок своим единственным ключом и нырнула в
бумажные топи. Минуты хватило понять — Себастьян, как всегда, не
ошибся.
Будь она в самом деле белкою, кисточки встопорщились бы на ее
ушах — все утро в доме была одна Нелли.
Много дерзостей спустили прислуге прежде, но та покусилась на
слишком уж ценное! За попытки разорить ее «Щепку» Виола отдаст и
под суд.
— Погоди мне! — угрожающе дрогнул невидимый беличий хвост и
хозяйка распахнула кухню.
Картина за дверью была умильна: Нелли мечтательно мазала медом
ржаную коврижку. На шум она подняла рыбьи очи, охнула и отступила к
печи. Для верности укрылась липкой деревянной ложкой — хозяйка,
видно, не о завтраке зашла спросить.
— Пощадите, барышня!
Себастьян возник позади сестры и готов был отвлечь от деяний,
которые лягут стыдом на ее незлобивое сердце. Виола шагнула еще, но
сама замерла и лишь сложила руки на груди, постукивая пальцами.
— Ты бумаги брала? — бросила она без предисловий.
Ложка мелко затряслась, роняя каплю меда на пол.
— Я, — сказала Нелли и зажмурилась.
Виола выдохнула: вот и прояснилось! Всего-то нужно было сразу из
прислуги душу вытрясти.
— Кому ты их продала? — спросила уже совсем другим, холодным
голосом.
Нелли приоткрыла один глаз.
— Никому, — осторожно сказала она из-под ложки.
— Нелли, — вмешался строго Себастьян. — мы знаем, что бумаг нет
в доме.
Кухарка открыла уже оба глаза.
— Как же нет? Они всегда при мне.
— Так отдай! — потребовала грозная хозяйка. — Если их никто
чужой еще не видел — может быть, мы сможем все забыть.
Это обещание ужасно вдохновило Нелли: она бросила ложку на
разделочный стол и суетливо закопалась в бездонный карман своего
рыжего передника. К ложке выложила три голубые ленты, пузатую
птичку-свистульку, гусиное перо и лишь финальным росчерком явила
сложенные вчетверо листочки.
— Все тут, — благоговейно протянула их Виоле.
Та отняла добычу с бойкой ревностью и развернула на
проверку.
На верхнем листе, щедро убранном кляксами, было начертано
несколько кривеньких букв, а в самом центре последнего сияло
крупное «Арман». Нелли покраснела.
— Что это? — сурово посмотрела на нее Виола. — Где мои
отчеты?
— Отчеты? — ахнула кухарка. — Вы меня за кого понимаете,
барышня? Я только это взяла, три пустых бумажки. Правда, — Нелли
снова вжала голову, — чернила ваши тратила еще.