О, дивный вечер! Он раздобыл не только доступ в нужный дом, но
еще и вновь пролез покрасоваться в операциях служебных.
— Окажешься прав — доверю что поинтереснее.
— Благодарю! Я…
— Если напрасно заставил меня хлопотать — куражиться будешь
фонарщиком.
Юноша застыл. Маг из рода Алвини — дежурный городской фонарщик??
Пытливым взором поискал в глазах отца намек на шутку, но этой
гостьи там не помнили давно. Увядшую улыбку Лис вернул себе не
вдруг.
— Согласен, господин Алвини, — без пыла отозвался он. — Как вы
велите.
В Итирсисе: 16 августа, среда
Случайную встречу с Арис ловкий Селим наладил без труда.
Едва получив доклад о ее появлении в Гильдии магов, он облачился
в единственное платье без кричащих оттенков, собрал черный хвост и
снял половину перстней. Через полчаса в библиотеку вошел не
эксцентричный принц, а скромный гость из дружелюбнейшей страны.
Он похвалил писарей, занятых копированием трактатов (они
вздрогнули), мягко приветствовал смотрителя (тот остолбенел
надолго) и после сих подготовительных штрихов «заметил» за дальним
столом свою неопытную жертву.
Арис не оценила его этюд: опустив голову и кое-как игнорируя хор
скрипучих перьев с подголоском стульев, она листала хрупкие широкие
страницы. Рассказ посла о писарях успел забыться, и, приходя,
вязунья не ждала подвоха от любимой читальни. С многолюдием
пришлось мириться — библиотека отца хотя и заставляла сердце
трепетать, но хранила меньше специальных знаний, чем гильдейская. К
тому же, это было совсем особенное место — здесь к ней впервые
обратился Себастьян.
Теперь вязунье выпала иная встреча.
Пользуясь тем, что прочие столы удачно заняты, Селим избрал
научный труд «Маги первых общин в землях Ладии», неслышно сел
напротив Арис и принялся молча читать.
Усердная девица обнаружила его не сразу, зато уж поняв, кто
перед ней, порядком растерялась. Краем глаза посол очень зорко
следил, как она то поднимает голову, то возится и опускает, не умея
сообразить: следует ли ей здороваться и отвлекать столь важное
лицо.
О дочери Флавия Селим, конечно, вызнал много.
Это недоразумение росло с больной матерью в такой нищете, что
оставалось лишь даваться диву: как это допустил их император, если
действительно был посвящен? Словам о венчании сына он не изумился,
однако, семью Флавия зачем-то укрывали, и даже не в достойной
усадьбе поодаль, а в самой бедняцкой столичной избе. Арис теперь
едва начала свои первые шаги в благородном обществе и еще не обрела
вызывающей дерзости местных женщин. Ее недавний завтрак во дворце
наверняка был первым.