Селим хлопнул в ладоши. Жест был совершенно детским, но в
исполнении колоритного гостя из южной страны смотрелся живо и
естественно.
— Я понял! — смуглый принц как будто даже посветлел. — Вы так
легко мне объяснили. У вас есть много разума от вашего отца.
Поминание отца насторожило Арис. Тот много раз еще расспрашивал
ее об ужине в посольстве и неизменно оставался хмур, хотя для этого
недоставало повода. Тассирцу он не доверял ни грамма.
— Мой наставник пребывает в здоровье и благословении? —
продолжал Селим. — Я тоскую без наших бесед! Буду счастлив, если он
согласится принять недостойного ученика!
Арис предсказуемо замешкалась.
— Едва ли он изыщет время, — очень аккуратно обозначила она.
— О, я понимаю! В обществе вас он не желает иного собеседника.
Вы сильно рады видеть его, не так ли? Теперь всякий день вы можете
припасть к колодцу отеческой мудрости! — принц вдруг несколько
поник. — Я едва знаю это счастье.
Девица непонятливо нахмурилась. Она мало слышала о Селиме, но
никто не говорил, что принц не ведал батюшки, подобно ей самой.
Вопрос показался слишком личным, но посол очевидно его ждал, и Арис
уточнила:
— Разве вы росли не во дворце своего владыки?
Улыбка Селима исполнилась горечи, руки перестали мельтешить и
замерли по сторонам от книги.
— Вы не знаете наш дворец, прекрасная леди Арис, — весь как-то
замедлился он. — Владыка всякий день освещает страну великими
делами. Лик своего отца я смотрю реже, чем сын последнего
земледельца. Когда наступает время встреч, впереди меня идут
одиннадцать старших братьев.
— Одиннадцать? — Арис невольно ахнула, не успев усомниться в
приличии этих эмоций.
— Истинно так! — подтвердил юный принц. — Мы служим ему, и
каждый имеет, что говорить. Иногда мне даже не приходит очередь.
Знаете, какой был самый превосходный день? — (Арис явила искреннее
внимание) — Он совершился вскоре до прощания. Владыка назначил меня
ехать к вам, и в тот день он наставлял меня два и половину часа!
Речи его свежим дождем лились на пустыню моей души.
Завидовать, пожалуй, было нечему.
Принц не вовремя умолк, приглашая отозваться на свой чувственный
порыв. Арис не знала и близко, что лучше сказать.
— Вам очень трудно? — чуть вопросительно предположила она.
— О, нет! — горячо возразил Селим. — Я горд быть удостоен ехать
к вам от имени владыки! Это высокая тропа для двенадцатого
сына!