Отдельным официальным свитком приложен был пропуск на имя
начальника охраны прогулочной яхты императора.
Лис нахмурился: кто и куда идет сегодня на "Фортуне"?
Извинившись перед математиком вежливо и с почти неприличной
радостью, юноша ворвался в свою гардеробную. Камзол выбирать не
осталось времени — схватил первый же, белый с серебром, годный для
высоких встреч, расправил перо на шляпе, а сапоги пришлось
полировать уже чарами, слетая с крыльца. Секретное письмо от Диего
белым пеплом укрыло комплексные числа.
Алессан успел — "Фортуна" стояла у причала и готовилась к речной
прогулке по Итирсе.
— Тассирскому принцу город покажут, — пояснил начальник охраны у
широкого трапа, изучая пропуск.
— Его величество?..
При всей высоте происхождения, юноша не был представлен
императору Максимилиану и видел того лишь в толпе площадных
церемоний.
— Не изволил присутствовать.
Седой полковник знал сына Диего в лицо, но для порядка взялся
пробовать печать Земского приказа служебным артефактом.
Томясь, юноша обернулся на судно. Яхтой оно звалось по традиции
— никогда на нем не стояли мачты. "Фортуну" конструировали для
прогулок по пригородным рекам, плавный ход ей обеспечивали два
подтянутых мага из морского корпуса.
Паруса в Ладии давно уже ставили только на боевых и крупных
торговых судах — если чародеи пострадают в опасном пути, можно идти
по старинке. Однако для движения через Итирсис таким великанам
приходилось ждать ночного разведения мостов.
Юркая "Фортуна" могла ходить в любое время. Она и без белых
полотен казалась нарядной: невысокая, просторная, отделанная
золотом и черной древесиной.
Принц в пестрых шелках красовался у ближних перил. Чалмы не
носил ("разве это жара?"), зато кольца бликовали на солнце больнее,
чем быстрая речная рябь — Алессан с одним фамильным перстнем нашел
себя убогим нищим.
Окруженный свитой и столичными вельможами, Селим указывал на
Гильдию моряков, живо говорил по-ладийски и был непомерно
смешлив.
За ним ли послал наблюдать отец?
— Хорошей прогулки, Алессан Диегович, — въедливый полковник,
наконец, одобрил пропуск. — Мое почтение батюшке.
Обрядившись в лучшую улыбку, молодой Алвини взмыл на борт и
раскланялся с кем только мог.
Ладийцы были представлены верхушкою Посольского приказа,
молодцами в шлемах дворцовой гвардии, тремя музыкантами, командой
корабля и лакеями. К разгадке это не приблизило: едва ли кто-то
среди них настолько неблагонадежен, что Диего даже не потрудился
уточнить наказ.