Флавия Терини она видела лишь раз, в день поимки Хавьера, когда
Земский приказ был полон самых разнообразных аристократов. В хаосе
того дня не состоялось и формального представления, однако,
двоюродный дядя Алессана враз ее узнал.
— Леди Лея, — даже в ответ на ее холод не смог он сдержать
улыбки блаженного, поселившейся на его устах с момента выхода из
дворца.
Ему пришлось покинуть кабинет после признания, чтобы позволить
императору использовать растерянность посла и по горячим следам
провести задуманные ранее переговоры. Флавий дождался отца только
через час, и в приемную тот вышел куда более довольным, чем Селим.
Лишь тогда появилась возможность вернуться в кабинет и сообщить все
недосказанное — в числе прочего, и о дочери.
Внучками государя было не удивить, но историю женитьбы сына он
изволил обозначить «занимательной». То, что двадцать лет назад
стало бы поводом к опале, теперь обернулось едва ли не дивной
шуткой, удачным ходом. Не венчайся тогда сын с той, кто запала в
душу — как бы еще перенес он годы плена, кем вернулся?
Знакомство с новой родней император определил на будущую
седмицу, но обретение Флавием семьи дозволил предать огласке —
иначе столице о том растрезвонит Селим.
Дважды повторять не пришлось — царевич лично завернул в редакцию
ладийских вестей, а к полудню объявился на Зеленой улице, заразил
счастьем свою Леонору и бросился с нею укладывать вещи.
Арис, наконец, начала постигать свершавшееся на ее глазах, но не
успела дать подруге и намека.
— Осмелюсь уточнить, за какие провинности вы лишаете Леонору
Эмильевну ее имущества? — настойчиво обратилась магичка.
— Готовность быть ей защитой делает вам честь, милая леди, —
сиял Флавий. — Оставьте вашу тревогу — я лишь забираю супругу и
дочь в наш общий дом.
Вышедшая следом Леонора сама несла большую шляпную коробку и
была взволнована, но совершенно точно всем довольна.
Лея в сомнении переводила взор на нее, на царевича, снова на
хозяйку — и, наконец, сопоставила полный узор.
«Лис меня не обманул», — почему-то с гордостью подумала она и
обернулась к подруге, что оказалась «высочеством». Нужно было
совершить какой-то предусмотренный реверанс, но Лея не потрудилась
даже вспоминать такие тонкости. Она шагнула к виновато улыбнувшейся
вязунье и со всей девичьей искренностью обняла ее за шею.