— Мы годами учим новобранцев строевым приемам, палить и
колоть штыком, встречая при том преизрядные трудности. Я не хочу
сказать, что русский солдат — тупой и ничего не понимающий, но
воинская наука дается ему непросто. Хорошо, что в гвардию попадают
люди, отобранные особым образом, но вы видели армейские полки?
Многие из них малоспособны, — грустно произнес Бирон.
— Так точно, господин подполковник, — согласился
я. — На самом деле мы плохо подготовлены, даже гвардия. Уж
извините за прямоту. Если солдат большую часть времени проводит в
работах, стреляет только в лагерях и изнурен бессмысленной муштрой,
от него трудно ждать многого. Я понимаю, что переломить ситуацию по
всей стране весьма тяжело, но добиться впечатляющих результатов
хотя бы в нашем полку — не слишком сложная задача. Если на то будет
вышестоящее разрешение и внимание, разумеется, — прибавил
я.
— И вы беретесь за нее аки Геркулес за свои подвиги? —
хитро спросил Бирон.
— Возможно, я покажусь вам прожектером, но мой ответ
твердый — да!
— И на чем зиждется ваша уверенность? —
заинтересованно произнес Бирон.
— На русском солдате. Он храбр и упорен, что не раз было
доказано в бою. Создайте ему должные условия, и мы добьемся
успеха.
Я говорил искренно. Да, над русским солдатом издевались оторвав
его от нормальной существования, засунув в нечеловеческие условия,
лупцуя шпицрутенами и батогами. Он был бесправен, страдал от
плохого снабжения и недоедания, месяцами не получал жалованья. Его
обворовывали, обманывали, били. Родные не знали: жив он или мертв.
С равным шансом могло быть и то, и другое. Жизнь солдата порой не
стоила и ломаного гроша. Что говорить, если до воинских частей
порой добиралось не больше половины рекрутов, остальные могли
умереть в пути или тяжело захворать. От болезней и эпидемий гибло
больше солдат, чем в сражениях, а лекари только и могли, что
разводить руками. Они оказывались бессильны.
И при этом «серая скотинка», как образно выражаются некоторые
политики и литераторы, творила настоящие чудеса. Стоя под ураганным
огнем, по колено в крови, русский солдат с — не побоюсь того слова
— героизмом — держался до последнего. Что? Что могло заставить его
идти на такое самопожертвование, презрение к смерти?
Прирожденное рабство, выработанное крепостничеством? Да нет, вся
история Российской империи — история бунтов — опровергает это.
Русский человек был терпелив, но до поры до времени, и если знал,
что оно пришло — брался за топор и вилы. Тогда и начинался
«бессмысленный и беспощадный» бунт.