Семеновцы быстро заняли двор, выставили караульных у дверей.
Моих гренадер живо оттеснили, отобрали у них шпаги и трофейные
мушкеты.
Меня пока не трогали.
— Ваше благородь, шо ж такое деется? — жалобно
вскрикнул Михайлов в мою сторону.
Я решительно двинулся к Огольцову:
— Господин капитан-поручик, прошу оставить гренадер
лейб-гвардии Измайловского полка в покое.
Офицер, отдававший распоряжения усатому сержанту, обернулся:
— В чем дело капрал? Почему вмешиваетесь не в свое
дело? — он узнал меня, довольно осклабился и коротко приказал:
— Арестовать.
У меня отобрали шпагу, завернули руки за спину.
— Господин капитан поручик, за что? — громко спросил
я. — Это мы вызвали Тайную канцелярию. Здесь творятся странные
вещи.
— Сие не твоево ума, капрал.
Я увидел за спиной офицера выросшую фигуру Ушакова, с ним был
неприметный чиновник в черном.
— Отпустите капрала, — приказал генерал.
— Слушаюсь, — вытянулся Огольцов.
Семеновцы ослабили хватку. Я с наслаждением расправил болевшие
плечи.
— Верните ему шпагу, — холодно произнес Ушаков.
— Сей момент.
Мне сунули шпагу. Я вновь ощутил приятный холодок рукояти,
вложил лезвие в ножны и почему-то вновь почувствовал себя
человеком. Что ни говори, а оружие — это оружие, даже если не
боевое.
— Капрал, возвращайтесь к своим гренадерам, соберитесь
вместе в ближайшей зале и ждите меня для дальнейшей беседы.
Ушаков дал знаком понять, что разговор окончен, развернулся и
ушел вместе с чиновником. Огольцов зло посмотрел на меня, но
перечить приказу генерала не стал.
— Повезло тебе немец снова. Ну да чай и нам Фортуна милость
переменит.
Мы с гренадерами сидели в огромном зале, вольготно раскинувшись
на коротконогих диванчиках и кушетках. Михайлов случайно обнаружил
хозяйскую коллекцию трубок, вместе с Чижиковым распотрошил кисеты с
табаком, и закурил, пуская к потолку продолговатые кольца дыма. Ни
дать ни взять Холмс с Ватсоном у камина.
Ушаков с чиновником, оказавшимся служащим Монетного двора,
вернулись на удивление быстро. Они заставили гвардейцев очистить
помещение и остались со мной наедине.
— В рубашке ты, барон, родился, — усмехнулся глава
Тайной канцелярии. — Твои молодцы логово фальшивомонетское
порушили. Сказывай, как на то вышел. Только мне не ври, я по глазам
увижу, ежели брехать станешь.
— Врать я не стану. Все как есть выложу, только простите,
что наперед лезу: не могу не спросить, что с гренадерами моими
будет?