— Так то добропорядочные, — усмехнулся Марк. — При чём здесь
ты?
— Ты сомневаешься во мне, славный воин? — бывший актёр надменно
вздёрнул подбородок. — Будь мы в Векреции, один взмах моей шпаги
быстро развеял бы все твои сомнения!
— Да? — усмешка Марка стала похожа на оскал. Видимо, Сабалей так
достал его, что разведчик был готов пойти на самые крайние меры. —
Здесь не Векреция, но если постараться, то шпагу для тебя я
найду…
— Иди в трактир, — коротко приказал я, подтолкнув неугомонного
болтуна к дверям. — И жди меня.
— Но, добрый юноша… — попытался возразить Сабалей, однако не
преуспел в своём начинании.
Я посмотрел на Молчуна — тот сразу всё понял. Подхватив товарища
под руку, он затащил вяло сопротивляющегося Сабалея в трактир. Чем,
возможно, если и не спас тому жизнь, то уж точно сохранил
здоровье.
— Прости, — выдохнул Марк. — Я теряю самообладание рядом с этим…
человеком.
Судя по небольшой паузе, разведчик хотел употребить какое-то
другое, менее цензурное слово. Винить его за несдержанность я не
собирался. Болтовня Сабалея кого угодно могла вывести из себя.
Следующие полчаса прошли в бесконечной суете. Так всегда бывает,
когда нужно сделать сотню мелких, но не терпящих отлагательства
дел.
Перво-наперво я приказал «экипажу» Усача покинуть «транспортное
средство». Тратить время на то, чтобы познакомить Марка с
остальными, не имело смысла — это можно было отложить на потом.
Разведчик лишь едва заметно кивнул спрыгнувшему на мостовую Фольки,
а затем холодно поклонился Лэйле. Готов поспорить, он сразу понял,
птица какого полёта оказалась перед ним.
Мы с невидимым морфаном кое-как завели Усача за трактир — на тот
дворик, где я беседовал с наёмниками, когда набирал людей в отряд.
Примерно половину площади двора занимал всякий хлам: какие-то
бочки, покосившиеся столы и поломанные лавки. Впрочем, всё это
нисколько не помешало гигантскому крабу — он, словно царь горы, с
грохотом водрузился прямо на кучу мусора, одним элегантным
движением превратив бочки, столы и лавки в труху.
На этом «парковку» можно было считать законченной. Использовав
лестницу, ведущую со двора прямо на второй этаж, мы с Марком и
Фольки, быстро перетаскали внутрь все наши вещи.
Постояльцев здесь больше не было. Теперь трактир напоминал то ли
склад долговременного хранения, то ли лавку безумного торговца,
решившего выставить на витрину всё, что сумел найти в закромах — и
руль от КамАЗа, и седло от унитаза.