Барталомея снова кивнула. Она, разумеется, помнила о наших
договорённостях и понимала, что другого варианта ответа у неё
нет.
— Мне нужно две таких бочки, — я слегка отодвинул занавеску —
так, чтобы девушка увидела бочонок пива, подаренный мною
стражникам. — Минимум. И они должны быть готовы к завтрашнему
утру.
— Это невозможно! — воскликнула Барталомея. — Чтобы изготовить
такое количество смеси в одиночку, мне понадобится не меньше
седмицы, а то и двух!
— У нас нет столько времени, — твёрдо заявил я, глядя в
переливчатые глаза девушки. — К тому же, кто сказал, что ты будешь
одна?
Я перевёл взгляд на Марка.
— Сколько? — разведчик всё понял без слов.
— Тридцать человек, — ответил я и веско добавил: — Самых
толковых.
Марк кивнул, вышел из-за стола и скрылся за занавеской. Спустя
пару мгновений послышались отрывистые, чёткие команды отставного
легионера — он строил бойцов, чтобы с чувством, толком и
расстановкой выбрать тех счастливчиков, которым предстояло
поучаствовать в изготовлении пороха.
— Допустим, людей хватит, — начала говорить Барталомея, — но где
мы все будем…
Я криво улыбнулся. Девушка замолчала — судя по перекошенному от
злости лицу, она догадалась, что означает эта улыбка.
— Ты хочешь, чтобы я пустила три десятка твоих мужланов в свою
лавку? — на лазурных щеках проступили ядовито-зелёные пятна. — В
обители знания и науки нет места тем, кто готов убивать,
польстившись звоном монет!
Моя улыбка стала в два раза шире, а ярость Барталомеи — в два
раза сильнее.
— Это мой дом, — дрожащим от гнева голосом произнесла она, — и
я…
— Ты будешь делать то, что я тебе говорю, — холодно оборвал
девушку я. От прежней улыбчивости не осталось и следа. — Ты мне
должна, и сейчас настало время рассчитаться с долгами.
Барталомея хотела что-то возразить, но осеклась. Она хорошо
помнила, что совсем недавно жизнь её драгоценного питомца —
чебурашки-переростка Хоми — висела буквально на волоске. И только
моя «добрая» воля позволила уродцу задержаться на этом свете.
Я специально повёл разговор именно так: отослал Марка, разозлил
Барталомею, а затем крепко нажал на неё, напомнив о долге. Мне
требовалось «продавить» нужный план действий, и это был самый
простой способ добиться результата. Не очень хороший поступок, если
смотреть на него с точки зрения высокой морали, но зато весьма
эффективный.