Барн промчался мимо, даже не сбавив
хода, чем изрядно удивил соперников. Но они справедливо усмотрели в
этом шанс для себя. Отобрать мяч у Барна – это же совсем другое
дело! Тот, который преследовал его, сделал рывок, поравнялся,
ударил бортом… и шустрый робот немедленно вывернулся из
захвата.
Пришлось действовать. Нельзя упускать
мяч так близко от кольца, тем более центрального, в которое любой
дурак забросит. Тэнс рванулся вперед, но его противник уже успел
подхватить мяч, подскочивший над землей. Стараясь выиграть
расстояние, он зашел в поворот слишком быстро, грав начало сносить,
и он лишь чудом не потерял мяч, когда ухватился одной рукой за
скобу. Этим нужно было пользоваться. Тэнс подгадал, когда соперник
снова начнет снижаться от края углубления, и аккуратно пихнул его
обратно на обочину. Тот, пытаясь удержать грав, уронил робота,
прыгнувшего точно в руки чемпиона.
«Тэни, сам! Десять!» – отчаянным
голосом крикнул Тожно.
Кажется, пришло время чемпионской
пробежки. Скорее всего, правое кольцо сейчас свободно, раз менеджер
посылает его туда. Все стянулись к центральному, и, может быть,
никто даже не помешает. Если только не подведет нога, если рука не
дрогнет при броске… Тэнс запихнул мяч под живот, крепко придавив
его к седлу, ухватился за скобу двумя руками, прижал локти,
согнулся так низко, что челюсть шлема улеглась на приборную панель,
и дал полный ход.
Никто не мог понять, как он в таком
положении прописывает столь резкие повороты. Тэнс и сам не мог
объяснить, как именно у него это получается. Толчок пяткой одной
ноги и одновременно коленом другой, задняя часть грава резко ныряет
в сторону, и тут успеть потянуть рукой за скобу, чтобы завалить
нос, и все это – совершенно не меняя позы. Тэнсу было проще сделать
это, чем объяснить. Его организм просто чувствовал, как следует
изменить свое положение в пространстве; мышцы превращались в
стальные канаты, способные своим натяжением преодолеть чудовищное
сопротивление инерции.
Кто-то сумел подобраться сзади,
дотянуться и слегка пихнуть носом. Грав заболтало на огромной
скорости, но Тэнс легко и почти неосознанно выровнял машину. И
понял, что страх ушел. Он поймал кураж.
Никто не сумел бы догнать его сейчас,
ни свои, ни чужие. По краям трассы все мелькало и сливалось. Он
едва успевал увидеть очередной поворот. Боль в колене разрасталась,
и совсем худо чувствовало себя плечо. Он впивался в скобу до
онемения пальцев. Весь ушибленный бок горел огнем, требуя сбавить
скорость, ослабить напряжение. Тэнс не поддавался. Дотерпеть
оставалось совсем немного.