— Что?!
Не знаю, как это произошло. Вот
стояла на земле, сжимала в ярости кулаки — и вдруг
выгнулась дугой, ослепленная вспышкой нереальной боли, а в
следующий момент и вовсе оказалась в воздухе. Мало того, ощутила
себя большой, сильной. Не до конца соображая, что делаю, взмыла в
небо и коршуном спикировала на державших маму охранников. Как
только ее не задела тьма, которую исторг мой рот. Черное пламя!
Смотрелось красиво.
Что бы со мной сейчас ни случилось,
подумаю об этом позже. Я странная птичка? Ну и пусть, если это
поможет мне вырвать мать из лап гада, угрожающего ей смертью.
Главный урод не выглядел сильно
удивленным, хотя по нему сложно было что-то сказать: чернильный
туман охватил его тело на манер брони, даже глаз не видно.
А потом он
сделал сальто назад, и передо мной оказался совсем не
человек.
Дракон?!
Огромный, с темно-фиолетовыми
крыльями, казалось, они закрывали собой небо…
Я что, тоже дракон?
— Феникс, — подсказал кто-то в моей
голове. — Черный феникс.
Дальше стало не до слов. Я
взлетела в тот момент, когда
дракон совершил прыжок и едва не вмял меня в землю. Не
вышло, я успела раньше, на пару секунд, но их хватило, чтобы
оказаться в небе и, набрав высоту, упасть
дракону на спину.
Я рвала когтями его плоть, совершенно
обезумев от этого действа. Хотела причинить боль, желала подавить
его своей силой, заставить отступиться от нас с мамой.
Борьба выматывала, дракон носился по
полю, намереваясь скинуть меня, катался по земле. Пару раз я
практически потеряла сознание от боли, но все так же продолжала
цепляться за его спину и исторгать пламя.
— Риша, остановись! — отчаянный крик
матери обрушился подобно лавине. — Остановись!
Но даже если бы не ее просьба, я все
равно повисла бы сломанной куклой на боку дракона. Ему тоже
досталось, но из нас двоих я была в более плачевном состоянии. В
какой-то момент стекла на песок, по телу прошла судорога, я
выгнулась и с удивлением узрела, что вернулась в человеческий
облик. Вскользь отметила, что дракон больше не нападает, да и
дракона, кажется, тоже нет… А вот мужчина появился.
Окровавленный, хромающий, он подошел
ко мне, опустился передо мной на колени и властно потребовал:
— Спи!
Пробуждение было приятным. Во-первых,
оттого, что рядом находилась мама, она гладила мне волосы, нежно
касалась моих щек и что-то напевала. Прямо как в детстве.