— На чем основано могущество любого государства? — задала
девушка встречный вопрос.
— Армия и флот, — важно надув щеки, ответил Костилье.
— И деньги, — внес поправку де Брюэ.
Златка согласно кивнула и продолжила:
— Если в стране бунт, в войсках разброд, то… что сделает
капитал?
— Побежит из страны, — быстро ответил хозяин и в свою очередь
спросил: — Вы полагаете, что французский капитал ринется в Новый
Свет?
— Увы, месье, — огорчила его девушка. — И эта земля вскоре
погрязнет в войнах. Сначала это будет война за независимость,
следом начнется гражданская.
Де Брюэ недоверчиво хмыкнул:
— Значит, бежать некуда?
— Ну почему же? — возразила Златка. — Деньги всегда найдут
убежище.
— И где же оно?
— В России, — невозмутимо ответила девушка.
— В России? — хором воскликнули изумленные мужчины.
— Именно так, — подтвердила Златка. — У Российской империи есть
то, чего нет у других государств Европы — у нее есть Суворов,
Потемкин, Орлов. Есть непобедимая армия, и строится лучший в мире
флот. У нее есть главное… — выдержав паузу и обведя внимательным
взглядом мужчин, она веско обронила: — У нее есть защита!
Девушка была права. Описывая золотой век Екатерины, историки
упускают одну важную деталь: громкие победы, одержанные русской
армией, требовали денег, и их катастрофически не хватало. Но когда
была повержена Османская империя, когда Европа содрогнулась от
мерной поступи российских полков, ситуация волшебным образом
переменилась — в Россию хлынул капитал. Первый (и единственный!) в
российской истории кэрри-трейд # # 1случился в конце XVIII века.
Сначала голландский гульден, а следом и французский франк, спасаясь
от войн и революций, хлынули в Россию.
# # 1 Кэрри трейд — инвестиционная стратегия, которая основана
на базовом арбитраже между процентными ставками, но основную
прибыль приносит растущий курс валюты. В описываемых событиях
капитал бежал в самую защищенную и привлекательную валюту —
российский рубль.
Казачьи отряды высекали искры из булыжных мостовых Парижа, и
местные трактирщики спешно меняли вывески на своих заведениях:
Европа узнала слово «бистро». Разгромленная отступающая армия
Наполеона родила ласково-презрительное слово «шаромыжники»
(оборванные, замершие французы, клянча еду у российских крестьян,
начинали обращение с вежливого «шер ами» — дорогой друг). Европа с
жадным интересом ловила новости из Петербурга, а парижские кокетки
накалывали шелковые платки на граненые штыки российских солдат.