— Жги еще! Жги, что бы ни случилось.
И ничего не бойся.
Подруга кивнула и направила кристалл
на обнаженную требуху. Вот что значит «открыть всю душу» в
исполнении некроманта. Я невольно засмеялся, и хохот тут же
превратился в оглушительный крик, а тот перерос в пронзающий
насквозь рев.
Никогда прежде мне не доводилось
испытывать и толики подобных мучений. Открытую рану точно жгли из
огнемета, поливали кипятком и пронзали тысячами игл.
Сложно описать, еще сложнее
представить — да и не нужно. Но самое страшное — шок мне не грозил,
а сознание наотрез отказывалось покидать истерзанный разум.
Не в силах больше терпеть, я упал на
колено. Но когда жрица хотела отвести посох, схватил его за древко
и нацелил прямо на сердце. Ничего, зато потом надолго пропадет
желание даже думать о крови.
По глазам ударила яркая вспышка, и
мучение отступило. Пиявка и кальмар стекли на пол гнилостным
дегтем, а вслед за ними подобно застегнутой молнии срослась и
плоть. И хоть Тила вылечила плоть на сто процентов, не отказал себе
в удовольствии выдуть залпом флакон целебного зелья.
Вот теперь сон накатил сильнее
наркоза. Я лег на кровать и блаженно зажмурился. Подруга свернулась
калачиком под боком и провела ладонью вдоль рассасывающегося рубца.
Получу уровень — исчезнет и он, а пока пусть белеет, хрен с
ним.
— Прости, — девушка шмыгнула. — Не
надо было к тебе приставать раньше срока.
— Ты ни при чем. Это просто
случайность.
Зато теперь стало ясно, как именно
личи возвращают себе телесные функции. Их мертвые органы замещаются
тварями Армилата, что могут так же гонять кровь, втягивать воздух и
переваривать пищу.
Вот только это — уже не жизнь. И даже
не ее подобие. Это мерзость и скверна в чистом виде, и никакая сила
не стоит превращения в вонючего гомункула. И я — не превращусь.
Несмотря ни на что.
— Точно все в порядке?
— Да, — приобнял ее за плечо и
чмокнул в макушку. — Давай спать. Впереди — тяжелый день.
Когда я впервые услышал о сгоревшем
остроге, то ожидал увидеть нечто совершенно иное.
Острог как раз не сгорел, и даже не
выглядел, как руины на пепелище. Сгорела поляна, на которой он
стоял, и окружающие ее деревья — трава, листва, ветки, все
превратилось в уголь, намертво впитавшийся в землю и бревна.
Более того, не шибко-то он походил и
на творение загадочного народа. Те резали магией камни, а здесь
поработали в лучшем случае не самые умелые лесорубы.