- Ты знаешь, что я люблю тебя, Контессина.
- Знаю, конечно знаю. - После тяжелого вздоха и она обняла меня
в ответ. - Лишь переживаю и хочу, чтобы все прошло хорошо. А для
этого надобно встать и отправиться принимать ванну. Какое масло
добавить? Я распоряжусь.
Отстранившись от кормилицы, ненадолго задумалась.
Сегодня маскарад. Если сегодня буду скрывать лицо за маской,
быть может и родной запах вина скрыть смогу? Но какой
подойдет?..
Мне вспомнилась серебристая ткань, мерцающая холодными звездами.
Далекими. Равнодушными. Недостижимыми. Пусть завершенное платье я
так и не увидела, мне казалось, что оно будет именно таким —
притягательным и холодным одновременно.
- Нероли. - Тихо сказала я. - Нероли подойдет прекрасно.
Масло цветов горького апельсина. Его запах был тяжеловесным,
своенравным и непокорным — без разрешения он оседал в легких,
повелевая прислушаться к нему. Он был столь же мужским, сколь
женским. Столь же терпким, сколь мягким. Но непременно пленительным
и мечтательным — раскрываясь под конец звонкими брызгами апельсина,
он заставлял желать вкусить его еще раз. Так пах соблазн звездной
ночи. И так буду пахнуть я.
Кивнув, Контессина ушла исполнять распоряжение. А когда
вернулась, начались самые долгие часы в моей жизни — часы
подготовки к венецианскому маскараду.
***
Суета. Суета все портит. Как бы не любила я принимать ванны и
позволять обнаженному телу впитывать запахи душистых масел, суета
служанок и Контессины совсем не давала мне расслабиться. Торопливо
натирали они меня каталонским мылом, спешно ополаскивали с волос
цветочную пену, тщательно, но скоро втирали в распаренную кожу
сладкое миндальное масло, чтобы сделать ее шелковой и
блестящей.
И только когда я опустилась перед трюмо — благоухающая и
румяная, суета стихла. Служанки мессира Джиротти наконец оставили
нас. Венеция дышала в окна вечереющей прохладой. Контессина
подобрала мне волосы шелковой лентой, готовясь наложить макияж.
- Волнуешься, милая? - Ласково спросила она.
Очень. Там будет столько народу, а я никогда не была сильна
в светских беседах.
- Немного.
- А ты не волнуйся. Пускай мессиры волнуются, готовясь к встрече
с самой прекрасной синьориной Тосканы!
- Они вовсе не знают, что встретят меня.
- Тогда, раз уж они не волнуются, тебе точно не стоит. Будь
расслабленна. Уверенна. Улыбайся побольше… - Баночка сурьмы
звякнула, открываясь в морщинистых пальцах. - Стоило мне раньше
говорить с тобой, как общаться с синьорами, раз матушка не успела…
- Кончик кисточки невесомо скользнул по линии ресниц.