— Вы оправдываетесь, — прохрипел
Семен. — Человек приходит к врачу в надежде на спасение. И если уж
врач посчитал, что вправе сесть на это место и решать чью-то
судьбу, то он должен давать верные ответы.
— Боюсь, что за заведомо верными
ответами, Семен, нужно идти не к врачам, а к Богу, — вздохнула
Дарья. — Вы верите в Бога?
Семен поморщился.
— Очень хочу верить, — признался
он.
— Тогда вам сложнее, — вздохнула
она.
И снова потянулась к своей чашке.
Совершенно спокойно.
— Устроим теологический спор? — зло
поинтересовался Семен, не дождавшись продолжения. — Попытаетесь
убедить меня, что все в Его плане идеально и человек не вправе
роптать?
Дарья Андреевна поморщилась.
— Такими глупостями я не занимаюсь
лет с двадцати пяти. Мне не нужна поддержка окружающих, чтобы
верить во что-то. А если я захочу побыть среди единомышленников или
уж тем более устроить теологический спор, то дойду до храма в
Больших Озерках и поговорю с батюшкой. Берите еще печенье, вам же
понравилось.
Семен откинулся на спинку софы.
Злость не спешила его покидать. И она же давала ему силы. Ему
хотелось спорить. Даже больше: хотелось выйти на конфликт, а Дарья
Андреевна всячески избегала этого.
— Как вы это сделали? — спросил он,
решив бить напрямую. — Как остановили кровь у мальчика? Нажали на
какую-то точку? Или просто повезло? Вы что-то шептали. Молитву?
Дарья Андреевна вздохнула.
— Вы же только что говорили, что
главное для врача — спасти жизнь. Так есть ли разница, к какому
средству я прибегла?
— Просто хочу понять.
— А если у вас не получится?
Семен облизал пересохшие губы. Очень
хотелось отпить чаю из кружки. Он сдержался.
— Кто вы? — спросил он.
— Деревенская знахарка, — улыбнулась
Дарья Андреевна. — Но если у вас есть свои варианты, то я с
интересом выслушаю.
Чаю Семен больше так и не выпил и
еще одно курабье не съел. Кляня себя за непростительный глупый
приступ ярости, он вернулся в дом к бабе Маше и залез на чердак.
Алексея там не оказалось. Ноутбук сына лежал на раскладушке точно
так же, как Алексей положил его, когда они уходили. Семен принялся
собирать вещи. Сложил все в сумку, сел и стал ждать возвращения
сына.
— Молчи, — попросил он у Эли, когда
та попыталась что-то ему показать. — Сам знаю, что дурак. Но не
пойду извиняться. Она же передо мной извиняться не будет.